Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

Вплоть до середины нулевых я никогда не пользовался возможностью бесплатно скачивать музыку. Я никогда не пользовосхищения и лёгких развлечений: Chas & Dave, Mud, Bros, Джефф Лав, Лео Сэйер, Берт Кемпферт, Уинифред Атвелл, Mrs Mills. Возглавляет этот список пластинок, которые пополнят коллекцию в самую последнюю очередь, «Whipped Cream and Other Delights» Герба Алперта. Слащавая обложка с обнажённой моделью, скрытой под белой горой взбитых сливок, до ужаса знакома всем, кто проводит время, перерывая миллионы подержанных пластинок.

Звукозаписывающая индустрия бросает кусок дерьма в стену и наблюдает, прилипнет оно или нет, если прилипло - можно забросать дерьмом всё вокруг. Не так давно блогер Kek-W написал о новом тренде «бесславных», который он подметил, когда шатался по лавкам во время «discardia», го есть рассматривая те пластинки, от которых люди избавлялись без всяких на то веских причин. Как оказалось, там было довольно много «крепких» орешков: артисты вроде Пола Янга, Теренса Трент Д’Арби и Five Star, кажется, никогда не выйдут из ранга немодных. Но, насколько я знаю, первым критиком, который всерьёз задумался над судьбой неугодных обществу изделий, был канадский академик Уилл Строу. (Имейте в виду, что мы все в данном контексте тащимся по стопам Вальтера Беньямина.) В своём эссе 2001 года «Измученные товары: материальная культура музыки» Строу писал о материале, сквозь который приходится пробираться людям, копающимся в выгребных ямах. В данном контексте он апеллировал к параллельным экономическим секторам: ярмаркам, на которых продают барахло прямо из багажников автомобилей; благотворительным магазинам; Блошиным рынкам и распродажам на лужайках возле частных домов, где материально-культурные

вался файлообменниками вроде Napster или его более децентрализованными (и менее успешными) последователями вроде Morpheus, Kazaa, Grokster и так далее. Торренты, первым из которых был Pirate Вау, всегда действовали на меня отталкивающе из-за угрозы попасть в зависимость, утонуть в море возможностей, субъективности. Музыкальные блоги, в конце которых всегда есть ссылка на скачивание альбома с сервисов вроде Megaupload, Mediafire, Rapidshare, пристрастили меня к этой всеобщей мании. Это было просто, особенно если ты был зарегистрирован на этих ресурсах, что позволяло избежать ограничений и задержек (например, ограничения на скачивание только одного файла в день), так как большинство подобных сервисов построены на том, чтобы привлекать пользователей к подписке на платный аккаунт.

СЕЙЧАС

Этот способ обмена стал называться sharity. Термин образовался из слов share («обмен»), charity («бесплатно») и rarity («раритет»), Появилась своеобразная база данных, где каждый жанр был представлен во всей своей полноте, от наиболее популярных направлений (полная дискография Iron Maiden, любой самый новый бутлег Pink Floyd) до довольно экзотических вещей

ценности сохраняются и циркулируют из рук в руки, а их ценность убывает параллельно с ухудшением физического состояния. В Нью-Йорке эта коммерческая модель доведена до апогея и представлена магазинами, которые открываются прямо на улице, когда продавцы вываливают на тротуар грязные пластинки (где они деформируются, словно поджаренные на сковородке), книги в потёртых суперобложках, подержанные журналы, технику в полурабочем состоянии и даже одежду.

В родном городе Строу Монреале обычные персонажи распродаж - певцы и авторы песен в стилях прог-лайт и софт-рок, волосатые металлисты, бюджетная классика, посредственные мюзиклы, клубная музыка и тому подобное — разбавляются квебекскими деликатесами, как, например, «поддельные альбомы оркестра Tijuana Brass, записанные в Монреале, франкоязычные гавайские пластинки, диско-симфонии в честь Олимпийских игр 1976 года». Но где бы вы ни жили, всё, что вы сможете извлечь из этого печального парада местных достопримечательностей, - это тень истории настоящей поп-культуры, это как песня, побившая все рекорды продаж, но официально не принятая в расчёт. Большая часть невероятного объёма пластинок, который вышел на рынок в течение двадцатого столетия, всё ещё существует в нашем мире. Они не могут стереться в труху, как книги, и быть переработаны как стекло, люди редко выбрасывают их и всегда видят в них смысл, хотя бы для кого-то другого, и несут их в магазины подержанных вещей или на школьные ярмарки, где большинство из них становится бессмысленным скарбом.

Общность этих всеми нелюбимых пластинок, которые не принадлежат ничьей коллекции, отдаёт

(кассеты западноафриканской гитарной музыки, 100 альбомов тяжёлой электроники восьмидесятых или полные собрания каталогов музыкальных лейблов).

ЗАТЕРЯННЫЙ в бардаке

Вся суть этого нового явления легко объясняется фразой «Лучшее всегда находится в тени», которую однажды употребил один японский парень, автор блога, посвящённого фолк-музыке, Time Has Told Me, чтобы объяснить свой выбор для одного из постов. Буквально за год или около того динамика загрузок I февратила этот блог в некий тоннель, ведущий сквозь историю британского фолка (не зацикливаясь на актуальной психоделике Incredible String Band, но вытаскивая на свет божий такую махровую, до мозга костей традиционную музыку и певцов, как С 'ирил Тауни), равно как и французского, датского, квебекского, христианского и даже психоделического христианского фолка.

В традиционном понимании, коллекционирование музыкальных записей всегда подразумевало стремление к обладанию чем-то уникальным, тем, «чего нет ни у кого другого». (Сейчас, если ты обладаешь чем-то, чего нет ни у кого другого, то ты незамедлительно стремишься сделать это доступным для ВСЕХ — странная смесь показной щедрости, демонстрации унынием. Вполне возможно, что по своей численности эти изгои превосходят все коллекции мира, собранные у людей и в хранилищах. Тем не менее импульс коллекционирования побудил некоторых людей вторгнуться на территорию вкусовой пустоши. Унылые массы постепенно сокращаются, повсеместно жанры подвергаются переоценке: новая волна глэм-рока, готика восьмидесятых, полузабытые танцевальные стили, такие как нью-бит, хай-энерджи, фристайл и ЕВМ. Но самое интересное, что люди начали целенаправленно коллекционировать плохую музыку: появились коллекционеры и блогеры, которые специализируются на «музыкальном порожняке», особенно если у таких пла-(гинок на обложках изображены зверства и кровь. Эти антиэксперты загоняют себя в самые непри-| лядные уголки музыкальной истории, подобно встретившемуся мне пару лет назад чудаковатому бородатому студенту, который уверял меня в свой искренней любви к Энди Уильямсу и Перри Комо.

В конечном счёте, новая цифровая культура изменит всё, что происходит сейчас. Нельзя перепродать или пожертвовать звуковой файл или электронную книгу. Их можно только удалить. В таких условиях экономика секонд-хендов существовать не может. Это значит, что больше не будет общедоступной летописи неудачных записей. Мы никогда не сможем посетить «музеи провалов» (термин, который Строу использовал для магазинов подержанных пластинок) в которых монументальность музыки, которая никогда не добивалась своей цели или время которой ушло, была бы доступна нашим очарованным взорам.