Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

«Нели вы не созидаете, значит, вы ходите по магазинам». Продавщицы в магазине были одеты одинаково и носили одинаковый макияж сороковых годов. В моде, как и во всём остальном, капиталисты могут двигаться только назад — им некуда идти, они мертвы.

Вудущее за нами.

Однако это не совсем верно. К концу семидесятых полувое-низированнос подполье либо исчезло, либо было разгромлено властями. Biba ушла из бизнеса (Хуланики вытеснили её же инвесторы), но она тем не менее успела задать тон для будущего моды. Этот тон преимущественно подразумевал использование старых модных тенденций, но основательно переработанных и переосмысленных. Возвращение к старым идеям в одежде не было в новинку, но, как правило, оно отсылало к совсем уже древним временам: к греческому или римскому стилю (в девяностых годах восемнадцатого века), к Возрождению (в начале девятнадцатого века). Что по-настоящему отличало Biba (в общем, обывательском смысле) и что прогрессировало в течение семидесятых, так это мода на ретро: циклическое переосмысление модных тенденций ближайшего прошлого, моды, которая была в короткой памяти ныне живущих обывателей. Почти все самые знаменитые дизайнеры после 1965 года гак или иначе придерживались регротснденций. В творчестве Ива Сен-Лорана впервые это проявилось в коллекции 1971 года «Сороковые» (пример на самом деле крайне неудачный, так как по духу он близок к временам оккупации Франции), а позже получило продолжение в коллекциях, вдохновлённых одеждой дореволюционного периода царской России и мундирами китайских придворных.

РАНЬШЕ

Теоретики моды обозначили тонкое различие между ретро и историзмом. Ретро — это переработка идей ближайшего прошлого, в то время как историзм подразумевает поиск вдохновений в намного более далёких временах. В качестве примера можно привести викторианский пасторализм Лоры Эшли, американскую этническую тематику девятнадцатого века Ральфа Лорана, вдохновлённую Монмартром и «Мулен Руж» коллекцию Жана Поля Готье «French Сап Сап». Историзм, в свою очередь, далёк от костюмированное™ и маскарада. В контексте музыкальной индустрии эта разница примерно такая же, как между группами-эпигонами, которые глубоко вторичны в определённом жанровом направлении, и трибьют-группами, которые стараются копировать чужие песни и образы с максимально возможной достоверностью. Со стороны может показаться, что в творчестве отдельных художников понятия историзма и ретро

переплетаются, создавая общее направление поиска вдохновения в гардеробах истории. Это приобрело системный подход в функционировании индустрии моды. Если верить Колину Макдауэлу, Карл Лагерфельд, человек, который высмеивал наивность и детскость футуристических идей Куррежа и Кардена, владеет самой полной библиотекой книг о моде. Прочие дизайнеры используют для вдохновения старые выпуски журналов мод. Когда я занимался изучением истории постпанка, мои поиски журнальных номеров восьмидесятых годов привели меня в Нью-Йорк, в магазин под названием Gallagher’s. Войдя в подвальное помещение этого магазина, я был наповал сражён невероятным количеством выпусков NME и Melody Maker, но ещё больше меня поразили накопившиеся за десятилетия каталоги I ague и Elle. Каждый из номеров был упакован в пластиковую обложку и стоил невероятно дорого. Очевидно, что основную прибыль Gallagher’s приносили изголодавшиеся по новым идеям модельеры.

СТРАННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ

О Вивьен Вествуд, одного из главных дизайнеров нашего поколения, которая в своей работе была подвержена «историзму»

0 создавала коллекции на пиратские темы, вариации одеяний хобо, стилизации восемнадцатого и шестнадцатого веков, в 1994 году в газете New York Times писали: «Она верила, что с движением вперёд вещи могут не только становиться лучше, но и хуже. Мы должны отказаться от модернизма. Мода должна стать маркером того, к чему интуитивно стремятся люди, а интуитивно они стремятся к вещам из прошлого». Это рациональное объяс-

1 к ние тому безудержному грабежу наследия даже недавнего прошлого. Обозреватель моды Линн Йегер отметила в своё время, к.и< Анна Суи «построила свою карьеру на воскрешении, рекон-i трукции и переосмыслении модных тенденций шестидесятых и семидесятых годов, то есть лет её юношества». Вэлери Стил, теоретик и директор музея при Институте моды и технологии и I 1ью-Йорке, рассказала мне, что дизайнеры начали обращать-« я к восьмидесятым ещё в начале девяностых: «Ни один другой I к риод в истории не становился предметом отсылок так быстро, как этот. Все девяностые напролёт, каждые три года в моде появлялись всё новые элементы, позаимствованные из восьмиде-

сятых». Было много коллекций, вдохновлённых «историчными» коллекциями Вивьен Вествуд середины восьмидесятых, такие, например, как Nostalgia of Mud. Это стало новым ответвлением в маниакальном производстве «вторсырья», так называемым «ностальгическим наложением» — термин, придуманный журналистом Бетаном Коулом и обозначавший «пересечение временных эпох: когда, например, смотришь на тридцатые сквозь призму семидесятых». Как пример можно привести творческий путь британской поп-звезды Элисон Голдфрапп, музыка которой с каждым новым альбомом представляет собой наслоение идей из разных периодов истории поп-музыки.

РАНЬШЕ

Что касается Вивьен Вествуд, то её творческая идеология основывалась на исследовании исторического прошлого, в то время как большинство других дизайнеров обращались к прошлому совершенно ненамеренно. Мода конкретного периода содержала в себе не так много «символов своего времени», а в большей степени — относительные маркеры автономных царств вкуса и стиля. «Эти вещи созданы в мире моды и оторваны от любого значимого социального контекста, — утверждает Вэлери Стил. — Тонус задают индивидуальности дизайнеров, таких как Марк Джейкобс, у которых есть свои весомые причины обращаться к определённому периоду истории и которые формируют тренды внутри „профессиональной среды“ законодателей мод и трендсеттеров».

Но разве это не про моду в целом? Мода имеет свою цикличность в истории, которая очень редко соотносится с действительностью или держит себя в рамках массовой культуры. Как утверждал в своём исследовании «The Fashion System» Ролан Барт, изменение длины юбок, цветовой палитры и тканей носит чисто случайный характер. «Мода основана на изменении, — утверждает журналист Джейми Вулф. — Но на каких именно изменениях — совершенно не важно». Я бы продолжил мысль Вулфа и добавил, что мода — это изменения, не меняющие ничего в смысле прогресса.

Всё ещё нестабильная, но по сути своей глубоко статичная система, мода не просто противится, но и противопоставляет себя изменениям в художественном или политическом смысле.