Лев Гумилёв - Татаро-монголы в Азии и Европе

Среди наставлений попадаются краткие изречения, ставшие впоследствии пословицами. Например: «Если много говорить станете, то много ли пользы будет от слов». Из биликов Чингис-хана особенно выразительно одно, в котором ярко выражено его намерение стать единовластным ханом, не считаясь со средствами и приемами, им применяемыми.

Можно сказать, что в этом билике содержится целая программа хищнических завоевательных походов.

Тема ответственности государя перед своим народом ярко выражена в другом стихотворении, также сложенном каким-то неизвестным сказителем и обращенном к Чингис-хану:

Тема о необходимости крепкой ханской власти неоднократно встречается в рассказах XIII в. Любопытна, например, притча, произнесенная одним из мудрецов в беседе с Чингис-ханом. В этой притче рассказывается о змее с одним хвостом и с тысячью голов, которые тянули в разные стороны. Поэтому тысячеголовая змея была раздавлена проезжавшей повозкой. Но была и другая змея с одной головой и тысячью хвостами, которые, следуя за единственной головой, все уползли в нору, и повозка их не раздавила. «Подобно этим хвостам, — в заключение сказал мудрец, обращаясь к Чингис-хану, — и мы будем следовать за тобой, отдадим силы свои тебе» [2327]. Эта же притча о двух змеях была также записана персидским историком Ата Малик Джувейни в 1252–1253 гг. Только он вложил ее в уста Чингис-хана, наставлявшего своих сыновей [2328].

Очень интересно также объяснение другого мудреца о том, что такое ханская власть. «Ханский закон управления государством таков: подобно солнцу не медлит, подобно озеру не иссякает… когда солнце восходит, оно равно светит хорошим и плохим, живым и мертвым. Так и хан, если он ровен ко всем, то государство не погибнет. В озеро вливаются воды хорошие и плохие; если вода загрязняется от вошедшей для водопоя скотины — озеро не портится. Так и хан, если он слушает одинаково хорошее и плохое, слова правды и лжи и не принимает слов, подстрекающих на ссору, то государство не погибнет» [2329]. Этот рассказ можно рассматривать и как восхваление идеального правителя хана, и как наставление хану, поучение о том, каким должен быть хан. Подобных рассказов сохранилось немало, в них отразились мечты народа об идеальном хане, при котором «и простолюдину живется хорошо и сытно» [2330]. Сохранились не только поучения, как нужно вести себя хану, но и прямые обвинения хана. Так, в одном небольшом стихотворении в первых строках сказано:

Очень интересно наставление Чингис-хана, данное им судьям, занимавшимся рассмотрением жалоб. Лаконичность языка, грубость некоторых выражений позволяют считать, что оно было составлено, вероятно, в первой четверти XIII в. и, возможно, является записью действительно сказанных Чингис-ханом повелений. Вот какие распоряжения отдал он судьям:

Наставление это любопытно и по простоте выраженных в нем требований, и по ясному пониманию ответственности, рекомендуемой судьям: будьте беспристрастны, не болтайте лишнего, отнеситесь серьезно к порученному делу.

Много различных сказаний было сложено о мудрости Чингис-хана, о его беседах с сыновьями, со сподвижниками, с двенадцатью мудрецами. Часть из этих рассказов дошла до нас в рукописном виде [2334].

Чингис-хан умер в конце августа 1227 г., по окончании успешного похода на тангутское царство, при возвращении домой. Тело его было возложено на колесницу и отправлено в Монголию в сопровождении большого эскорта. Об этом последнем пути монгольского завоевателя сложено немало разных легенд, песен и рассказов. Например, сохранилось упоминание о том, что стража убивала всех встречных, чтобы не распространялась весть о кончине владыки монголов. Джувейни сообщает также, что вместе с Чингисом в могилу были отправлены 40 красивейших девушек [2335], что соответствовало шаманским представлениям о загробном мире. Шаманские песнопения сопровождали Чингис-хана в последний его путь. Даже в таком небольшом стихотворении-плаче, сочинение которого приписывается суннитскому вельможе Кулэгэтей-багатуру, чувствуется влияние шаманства. Этот небольшой по размеру плач о погибшем является одним из самых лучших произведений средневековой литературы монголов. Искренность в выражении горя, отточенность поэтической формы, отображение бытовых подробностей — все это делает стихотворение прелестным образцом лирики монголов.

Так был оплакан Чингис-хан. Трижды повторенный образ крыла отлетающей птицы представляет собой одно из шаманских верований, согласно которому иногда душа улетает на крыле птицы в загробный мир. Слагались и другие песнопения и гимны, шаманский оттенок в них проступает все ярче и сильнее. С тех же времен возникает и культ Чингис-хана, который после смерти, согласно шаманским воззрениям, становится онгоном, т. е, гением-хранителем семьи и рода. И через какой-то срок превращается в гения-хранителя всего монгольского народа. При этом, по-видимому, одна из душ Чингис-хана (считается, что у человека две души) воплощается в сульдэ, т. е. знамя, которое также становится гением-хранителем. Возникает особый культ знамени-сульдэ Чингис-хана. Шаманство имело большое значение не только в создании культа Чингис-хана как гения-хранителя, сберегателя от всяческих бед и несчастий, но и в конечном счете в превращении Чингис-хана даже в народное божество. Хотя шаманство и не имело в своем распоряжении четкой церковной организации, при посредстве которой могло бы распространять свои идеи, но оно и без этого имело огромное влияние на монголов, особенно во время становления феодальных отношений, когда еще были сильны пережитки патриархально-родового уклада. Шаманы обладали недюжинной силой внушения, что не могло не иметь значения и при создании культа Чингис-хана. Процесс становления и развития культа Чингис-хана происходил еще в XIII в. довольно быстро. Уже при Хубилае он был регламентирован в законодательном порядке, судя по «Цаган тухе». В этом произведении имеются постановления о праздновании дня рождения Чингис-хана, об обрядах, совершаемых при других проявлениях его культа, устанавливается список, и довольно обширный, должностных чинов, обязанных охранять этот культ и совершать указанные обряды [2337]. Установления эти были сделаны Хубилай-ханом, но им был закреплен существовавший порядок почитания онгона и сульдэ Чингис-хана и узаконены как культ Чингиса издревле существовавшие празднества-жертвоприношения, связанные с четырьмя временами года и с особенностями кочевого скотоводства. Этих праздников четыре: весенний праздник «Сауап stirtig» («Белое стадо»), который становится поминальным днем Чингис-хана, с принесением духу его кровавых жертв (коней и баранов); летний праздник «Сауаn nауиr» («Белое озеро») является праздником кумыса обильного, как озеро, когда также совершается жертвоприношение Чингис-хану, но незначительное; осенний праздник «Sirge» совпадает с окончанием дойки кобылиц и отмечается в 12-й день последнего осеннего месяца; зимний праздник «Tasma» («ремень»), близкий по времени к осеннему, посвящен обряду пеленания Чингис-хана, что обычно происходит на третий день после рождения ребенка [2338].