Иван Смирнов - Восстание Болотникова 1606–1607

Той же цели — укреплению правовых основ кабального холопства — служило и второе важнейшее постановление Судебника 1550 г. — установление предельной суммы долга по служилой кабале (в 15 руб.), пресекавшее тенденцию феодалов произвольно повышать размеры долга, вписывавшегося в служилую кабалу. Эта тенденция в случае сохранения условий для ее беспрепятственного развития могла бы подорвать самые основы института кабального холопства путем полного обесценения реального значения служилой кабалы, исключив возможность погашения кабальным человеком долга по служилой кабале. Между тем именно юридическая возможность для кабального человека разорвать кабалу путем погашения своей задолженности господину являлась основным отличием служилой кабалы от полного холопства.

Кабальное холопство, облегчая для феодалов возможность вовлечения в сферу феодальной эксплуатации еще не закрепощенных слоев населения (сохранением у кабального человека иллюзии возможности вернуть себе свободу), вместе с тем делало труд кабального человека более производительным по сравнению с трудом полных холопов (ибо создавало у кабального, стремившегося собрать деньги, необходимые для погашения долга, момент личной заинтересованности, отсутствующий у полного холопа).

Но кабальное холопство имело, с точки зрения феодалов, и ряд уязвимых мест. Главным из них было недостаточно прочное закрепление кабального человека за его господином. Судебник 1550 г., подводя юридическую базу под кабальное холопство, не разрешил, однако, вопроса о стабильности отношений холопской зависимости кабальных людей. Поэтому именно проблема закрепления кабального человека за его господином явилась центральной в борьбе вокруг вопроса о холопах во второй половине XVI в.

Борьба по вопросу о кабальном холопстве являлась одним из выражений общего процесса усиления крепостничества в Русском государстве во второй половине XVI в. Одинаковы были и итоги этой борьбы, зафиксированные в Уложении царя Федора Ивановича от 1 февраля 1597 г. Этому Уложению принадлежит в истории холопства та же роль, что и законам 80-х годов XVI В. о «заповедных годах» в истории крестьянства.

Закон 1597 г. произвел коренной переворот в положении кабального холопа, лишив кабального человека возможности разорвать свою зависимость путем погашения долга и установив принцип службы кабального человека до смерти его господина.

Одновременно закон 1597 г. распространил отношения кабального холопства и еще на одну группу непосредственных производителей — на так называемых «добровольных холопов», служивших у своих хозяев «без крепостей», т. е. пользовавшихся правом свободного ухода. Всех этих «добровольных холопов» (за исключением лиц, прослуживших менее 6 месяцев) закон 1597 г. принудительно превращал в кабальных холопов, предписав «на тех вольных холопей служилые кабалы давати и челобитья их в том не слушати» [106].

Так кабальный холоп, подобно крестьянину, оказался к исходу XVI в. лишенным права перехода и прикрепленным к своему господину.

Внутренняя жизнь феодальной деревни в конце XVI — начале XVII в. Волнения крестьян в вотчине Иосифо-Волоколамского монастыря в 1593–1594 гг. Положение крестьян в вотчине Антониева-Сийского монастыря. Борис Годунов и крестьянство. Голод 1601–1603 гг. Законы Бориса Годунова 1601 и 1602 гг. Рост кабального холопства. Восстание Хлопка 1603 г. Борьба в городах накануне восстания Болотникова.

Официальный документ — Уложение 9 марта 1607 г. о крестьянах и холопах [107]— дает очень точную характеристику социальных последствий крепостнического законодательства 80–90-х годов XVI в.

Вводная часть этого Уложения представляет собой своего рода обзор истории русского крестьянства, начиная со времен Ивана IV.

Упомянув о том, что «при царе Иване Васильевиче... крестьяне выход имели волный», закон продолжает: «а царь Федор Ивановичь... выход крестьянам заказал, и у кого колико тогда крестьян где было, книги учинил, и после от того началися многие вражды, кромолы и тяжи » [108]. Так, уже современникам была ясна связь между уничтожением права крестьянского выхода и борьбой крестьянства против своих господ.

Продолжая свой обзор истории крестьянского вопроса, закон переходит к царствованию Бориса Годунова и дает весьма критическую оценку крестьянского законодательства этого царя: «Царь Борис Федоровичу видя в народе волнение велие, те книги отставил, и переход крестьянам дал, да не совсем, что судии не знали, како по тому суды вершити».

Наконец, современное изданию закона положение дел изображается нашим источником в следующих словах: «И ныне чинятся в том великие разпри и насилиа, многим разорения и убивства смертные, и многие разбои, и по путем граблениа содеяшася и содеваются» [109].

Таким образом, Уложение 1607 г. устанавливает следующие этапы в развитии борьбы крестьянства:

1. Уничтожение крестьянского выхода привело к взрыву борьбы внутри государства.

2. Борис Годунов пытался своим законодательством прекратить волнение в народе, но неудачно.

3. К моменту издания закона борьба приобрела еще большую силу и размах.

Если учесть, что март 1607 г. — самый разгар восстания Болотникова, то придется признать, что составители Уложения о крестьянах и холопах совершенно правильно связали восстание Болотникова с переменами в судьбах крестьянства, вызванными законами конца XVI — начала XVII в.

Рассмотрение текста закона 9 марта 1607 г. заставляет сделать и еще один вывод: корни восстания Болотникова надо искать в той обстановке, которая сложилась в русской деревне конца XVI — начала XVII в., в тех явлениях, которые характеризуют взаимоотношения между крестьянами и феодалами в эпоху «заповедных лет» и уничтожения Юрьева дня.

К сожалению, наши источники очень бедны материалами, характеризующими внутреннюю жизнь феодальной деревни Русского государства конца XVI — начала XVII в.

Тем ценнее поэтому для историка, когда он получает возможность приподнять завесу, скрывающую реальную обстановку жизни и борьбы классов в Русском государстве конца XVI в., и проникнуть в самую гущу жизни русского общества накануне восстания Болотникова. Одним из таких редких случаев, дающих нам возможность познакомиться с крестьянством конца XVI в., являются сохранившиеся в материалах монастырского архива Иосифо-Волоколамского монастыря документы о волнении крестьян в вотчине этого монастыря в 1593–1594 гг.

Родина «осифлянского» направления в русской публицистике XV–XVI вв., принципиально защищавшего право церкви владеть землями, — Иосифо-Волоколамский монастырь в своей хозяйственной деятельности выступает как типичный землевладелец-феодал. Вотчинные владения Иосифо-Волоколамского монастыря были расположены в пяти подмосковных уездах [110].