Андрей Дворниченко - Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.)

У нас нет оснований считать, что эта ясно прослеживаемая по источникам древнерусская демократия не ограничивала в какой-то мере власть князя (тем более, что она была достаточно нестабильной). Густынская летопись под 1362 г., в связи с победой над татарскими «царьками», сообщает о том, что Ольгерд «Киев под Федором князем взят, и посади в нем Володымера сына своего». [565] Можно спорить о точной дате этого события, но 60-е годы принять можно. [566] Началось правление литовских «выдвиженцев новой волны».

Исследователи дружно и, вероятно, с полным основанием пишут о том, что Владимир Ольгердович был самостоятельным, независимым князем как во внутренних, так и во внешних делах. [567] Действительно, он, подобно другим князьям того времени, дает присягу Ягайло. В 1386 г. застаем его в Кракове. Ягайло вторично берет у Владимира Ольгердовича подтверждение своей лояльности, а в 1388 г., вероятно, по случаю восстания Витовта — в третий раз. Вскоре ему пришлось и на дело доказывать свою преданность делу Ягайло. В 1390 г. видим его во главе киевского ополчения в борьбе с Витовтом. Столь же активен Владимир и во внутренних делах, будь то церковные или земельные. Он приютил непризнанного в Москве митрополита Киприана. [568]

Интересны жалованные грамоты Владимира Ольгердовича. Вот одна из них: «Се яз князь великый Вълодимер Ольгердовичь, дал есмь святому Николе Смединьскому в дом жеребей земли Григорев Борзиловича… а идет с того жеребья полколоды меду, и полведра, а полбобьра, а полтора воска». [569] И интитуляция, и сама форма пожалования свидетельствуют о княжеских прерогативах Владимира. О статусе великокняжеской власти здесь много говорит и то, что Владимир Ольгердович чеканил собственную монету. [570]

Для понимания характера киевской государственности важен факт сохранения прежних традиций земской жизни и в это время. Мы уже говорили о киевском ополчении, которое, конечно же, генетически восходит к древнерусским временам. Интересен в этой связи и процесс перехода земли под власть Витовта. В летописном сообщении перед нами вновь предстает конституированная система пригородов, которые, судя по всему, находились в зависимости от Киева. Витовт берет Житомир и Вручий, и тогда к нему приезжает Владимир. Значит, Владимир ответствен за пригороды, к тому же их сдача представляла уже непосредственную угрозу Киеву. Уже после вокняжения Скиргайло были взяты и два других пригорода; Черкассы и Звенигород. [571]

Под давлением Витовта Владимир вынужден был уступить киевское княжение и довольствоваться незначительным Копылем. «В начале 1395 г. Скиргайло сменил в Киеве Владимира Ольгердовича и управлял… на условиях обычного для Гедиминовичей княжеского права до своей смерти» в 1396 г. [572] В списке погибших на Ворскле значится и Иван Борисович Киевский, который мог быть преемником Скиргайло. [573]

Видимо, в конце 1399 г. киевское княжение было передано князю Ивану Ольгимунтовичу Гольшанскому, происходившему из старинного литовского рода. 1 января 1401 г. в Вильно он подписал очередной акт польско-литовской унии и выдал особую присяжную грамоту польскому королю. По предположению П.Г. Клепатского, в 1408 г. вновь оказался на столе представитель прежней династии — Олелько Владимирович. В борьбе Витовта со Свидригайло он держался стороны последнего, «wiode swoje Kijany». [574] Однако в 1422 г. его уже нет в Киеве. С этого года до половины 1433 г. на столе сидел Михаил Иванович Гольшанский, причем он сначала получил воеводство из рук Витовта, а затем — Свидригайло. По приказу последнего он был утоплен в Вилии под Витебском, обвиненный в измене. По мнению М.К. Любавского, ни князь Иван, ни его премник Михаил Иванович не обладали правами суверенных самостоятельных князей. Он ссылается на то, что князь Михаил в летописи даже назван воеводой. [575] Однако, на наш взгляд, нельзя преуменьшать власть этих князей и преувеличивать степень зависимости их от Литвы. Иначе трудно понять возрождение киевского княжения в 40-е годы. В 1440 г. Киев был дан в «доживотье» князю Александру (Олелько) Владимировичу.

Что касается характера этого княжения, то в литературе высказывались диаметрально противоположные точки зрения. М.К. Любавский оценивал его как полноправное. [576] С ним был согласен и Ф.И. Леонтович. [577] М.С. Грушевский, отмечая, что Казимир давал указание Олелько по поводу земель Ивана Юршина, писал о том, что «самостийным володарем» Олелько не был. [578] В наши дни А.Л. Хорошкевич обратила внимание на то, что Казимир, оставляя за собой верховные права «господаря» в Киевской земле, называл князя Олелька Владимировича своим «братом», подчеркивая равенство с ним на иерархической лестнице. [579] Заметим также, что указание Казимира не столь уж рьяно выполнялось. Он давал его сначала устно, потом письменно, а потом еще и подтвержденья потребовал. [580] Видимо, истина где-то посередине, и княжение Олелько одно из самых самостоятельных. [581]

После смерти Олелько великий князь отказался разделить между его сыновьями Киевскую землю. Она была дана Семену «до живота», а другой Олелькович ушел «на отчину свою — Копыл». [582] Однако и Семен Олелькович — не простой наместник. [583] Сохранились достаточно многочисленные сведения о пожалованиях Олелько и Семена. Так, Олелько передал боярину Олехну Сохновичу земли но обеим сторонам Днепра. [584] В конце XV в. некий боярин Осташкович владел селищем Ерешковичи в Путивльском повете как «даниной князя Олелько». [585] Князь Федор Глинский «выслужил на князи Александре и на князи Семене» ряд владений. [586] И Олелько, и Семен раздавали «села и селища армандриту Печерьскому и бояром, и слугам, и соколником, и Татаром киевским». [587] В уставной грамоте Киевской земле великий князь обещал «не отнимати отчин и выслуг, што которые выслужили будут у великого князя Литовского и что придали князь Александр, и князь Семен». [588] Князья, видимо, обладали и другими «государственными» функциями. Так, князь Семен Олелькович высылал своего наместника, который «держал» от него Черкасы, для установления государственных границ Великого княжества Литовского. [589]

Со смертью Семена Олельковича прекратилась самостоятельность Киевской земли. «И оттоле на Киеве князи престаша быти, а вместо князей воеводы насташа», — сообщает одна из летописей. [590] Правда, Казимир хотел оставить на княжении в Киеве князя Василия — сына Семена, но паны (рада) воспротивились. Обратим внимание на мотивировку их позиции. Они указывали на то, что, переходя от отца к сыну, Киевская земля может превратиться в наследственное удельное княжество, [591] Эпизод этот чрезвычайно интересен, так как проливает свет на воззрения по поводу земельной собственности в то время. Король предоставил семье умершего князя Пинск в «хлебокормление», а «граничную землю Киев на себя взял. [592] В 1496 г. существовал проект предоставить Киев «в удел» королевичу Сигизмунду. Затея эта весьма не нравилась великому князю Ивану Васильевичу. Настолько, что он даже отписал своей дочери — супруге великого князя литовского, призывая ее убеждать мужа не делать этого. [593] Действительно, этот план не был осуществлен.