Александр Майоров - Русь, Византия и Западная Европа: Из истории внешнеполитических и культурных связей XII—XIII вв.

Пребывая в столь затруднительном положении, Экберт остро нуждался в союзниках среди немецких князей. Ему на помощь пришла сестра, венгерская королева Гертруда, которая в 1211 г. выдала свою дочь Кунигунду (Кинеку; 1207–1231) замуж за тюрингского ландграфа Людовика IV (1200–1227) в расчете на то, что он, как говорит русская летопись, станет помощником Экберту. После гибели Людовика, во время Пятого Крестового похода, Кунигунда приняла монашество под именем Елизаветы (Ельжбет) и прославилась своими христианскими подвигами, будучи канонизированной вскоре после смерти (в 1234 г.). [488] Жизнеописанию св. Елизаветы Тюрингской посвящена значительная литература. См., например: Manselli R. Fürstliche Heiligkeit und Alltagsleben bei Elisabeth von Thüringen: Das Zeugnis der Dienerinnen // Elisabeth, der Deutsche Orden und Ihre Kirche / Hrsg. von U. Arnold und H. Liebing. Marburg, 1983; Schmidt P.G . Die zeitgenössische Überlieferung zum Leben und zur Heiligsprechung der heiligen Elisabeth // Sankt Elisabeth: Fürstin — Dienerin — Heilige. Sigmaringen, 1981; Zippert Ch., Jost G. Hingabe und Heiterkeit. Vom Leben und Wirken der heiligen Elisabeth. Kassel, 2006; Barow-Vissilevitch D . Elisabeth von Thüringen — Heilige, Minnekönigin, Rebellin. Ostfildern, 2007.

Детальное сообщение Галицко-Волынской летописи об этих далеких от Галича событиях стоит в ее тексте особняком, вне всякой связи с предыдущим и последующим изложением. По мнению М.С. Грушевского, его появление в летописи могло быть связано с пребыванием Даниила Романовича в 1211 г. при дворе венгерского короля Андрея II, в то самое время, когда его дочь Кунигунда, еще недавно считавшаяся невестой Даниила, отправлялась в Тюрингию. [489] Грушевський М . Хронольогія подій Галицько-Волинської літописи // ЗНТШ. Т. XLI. Львів, 1901. С. 11.

Возможно, это и так. Однако ни сам Даниил, ни его мать или младший брат Василько в этом сообщении не упоминаются. Внимание летописца полностью сосредоточено на убийстве короля Филиппа и его последствиях. Король Филипп, как и ландграф Тюрингии Людовик упомянуты в известии Галицко-Волынской летописи без каких-либо пояснений, как будто о них уже шла речь ранее. Людовик Тюрингский при этом назван «Лонокрабовичем», то есть сыном ландграфа, что также предполагает наличие в летописи упоминания об его отце. Сам термин Лонокрабович является уникальным, не известным в других древнерусских памятниках. [490] Это слово даже не зафиксировано в современных словарях древнерусского языка (см.: СлДРЯз XI–XIV вв.; СлРЯз XI–XVII вв.). Употребление его в летописи требовало бы каких-нибудь пояснений или упоминания в предыдущем изложении.

Все сказанное наводит на мысль, что сообщение об убийстве Филиппа Швабского и упоминание о ландграфе Людовике Тюрингском должны были корреспондироваться с каким-то рассказом Галицко-Волынской летописи о событиях в Германии, связанных с борьбой за власть между Штауфенами и Вельфами. Такой рассказ мог быть помещен лишь в утраченной ныне начальной части памятника, которая содержала жизнеописание Романа Мстиславича, и мог быть связан с известиями о его внешнеполитической деятельности — о контактах с Филиппом Швабским и ландграфом Тюрингии Германом.

Возвращаясь к анализу причин похода галицко-волынского князя на Польшу в 1205 г., мы не можем исключать, что в конфликте Романа с Лешком и Конрадом был и еще один мотив, непосредственно вытекавший из ситуации в русско-польских отношениях первых лет XIII в. Примерно через год после гибели Романа, во время встречи с его вдовой, Лешко Белый выдвинул предположение, что к войне с галицко-волынским князем привели провокационные действия какого-то Владислава. [491] ПСРЛ. Т. II. М., 1998. Стб. 719. Большинство исследователей считает, что им был великопольский князь Владислав Лясконогий, сын князя Мешка III, который пытался распространить свою власть на Краков и Малую Польшу. [492] Droba L. Stosunki Leszka Białego z Rusią i Węgrami. Krakow, 1881. S. 16; Włodarski B . Polityka ruska Leszka Białego. S. 27; Historia dyplomacji polskiej. T. 1. Warszawa, 1982. S. 144–145; Wyrozumski J., Gierowski J.A. Historia Polski. T. I. Warszawa, 1988. S. 127; Słupecki L.P. Bitwa pod Zawichostem, 19 czerwca 1205 // Szkice zawichojskie / Pod red. T. Dunin-Wąsowicz i S. Tabaczyńskiego. Zawichost, 1999. S. 93; Головко О.Б. 1) Князь Роман Мстиславич та його доба. Нариси з історії політичного життя Південної Русі XII — початку XIII століття. Київ, 2001. С. 182; 2) Корона Данила Галицького. Волинь і Галичина в державно-політичному розвитку Центрально-Східної Європи раннього та класичного середньовіччя. Київ, 2006. С. 242. Впрочем, не исключено, что этим Владиславом мог быть и знаменитый галицкий боярин Володислав Кормильчич, враждебно относившийся к Роману ( Крипякевич І.П. Галицько-Волинське князівство. Львів, 1999. С. 86).

Но этот мотив никак не исключает возможности других, более весомых, на наш взгляд, причин похода 1205 г., о которых мало кто знал как в Польше, так и в самой Руси. Зато вполне вероятно, что о тайных отношениях и планах Романа и Филиппа Швабского могли знать французские союзники последнего, поддерживавшие линию Штауфенов во время Четвертого Крестового похода и в борьбе за верховную власть в Германии, главным из которых был французский король Филипп II Август. Кроме того, подавляющее большинство французских рыцарей и сеньоров, которые были свидетелями и участниками событий начала XIII в., как мы видели, происходило из Шампани. Вместе с ними сведения о неудачном походе Романа Мстиславича, предпринятом в поддержку Филиппа Швабского, могли достичь стен далекого шампанского аббатства.

Следует также отметить, что составитель хроники аббатства Трех Источников монах Альбрик принадлежал к одному из ведущих монастырей ордена цистерцианцив. Монастырь был создан в начале XII в. и стал седьмым по времени основания аббатством ордена. В течение XII — первой половины XIII вв. монастырь, как и орден в целом, проводил активную миссионерскую деятельность и стал основателем десяти новых аббатств, в том числе на территории Венгрии и Хорватии. При этом, кроме властей Франции, монастырь пользовался благосклонностью правителей Священной империи из династии Штауфенов, особенно короля Филиппа Швабского и императора Фридриха II. [493] Dimier A. Trois-Fontaines abbaye cistercienne // Mémoires de la Société d'Agriculture, Commerce, Sciences et Arts de la Marne. T. 80. Châlons-sur-Marne, 1965; Billot S . Trois-Fontaines, fille aînée de Clairvaux: étude et édition du chartrier (1118–1231). Paris, 1997 (Thèse de l'Ecole nationale des Chartes); Vilain G . Trois-Fontaines, première fille de Clairvaux // Dossiers d'Archéologie. Nr. 234.1998. Juin-juillet.

Во время своего расцвета, пришедшегося на вторую половину XII — первую половину XIII вв., орден цистерцианцев по богатству и влиятельности занимал едва ли не первое место среди всех католических орденов. Настойчивая цистерцианская проповедь пуританской морали производила большое впечатление на современников, оказав значительное влияние на развитие системы образования и воспитания, а также на искусство и право. Орден развернул масштабное строительство, распространяя свое влияние через сеть собственных монастырей, и успешно занимался хозяйственной деятельностью. В начале XIII в. ему принадлежало уже около двух тысяч монастырей во Франции, Германии, Англии, Скандинавии, Испании, Италии, Венгрии и Греции. [494] Lekai L . Geschichte und Wirken der Weißen Mönche: der Orden der Cistercienser. Köln, 1958; Pötschke D . Geschichte und Recht der Zisterzienser. Berlin, 1997. См. также: Sommerfeldt J.R . Studies in medieval Cistercian history. Kalamazoo, Mich, 1976; Truth as gift: studies in medieval Cistercian history in honor of J.R. Sommerfeldt. Kalamazoo, Mich, 2004.