Мартин Гарретт - Венеция. История города

Это «единое тело» некогда, по свидетельству Кориэта, наблюдало за боями гладиаторов и быков, видело — прежде всего в дни карнавала — такие «триумфальные зрелища… как конные турниры и другие благородные состязания», а в наши дни посещает блестящие ежегодные оперные сезоны.

Как и во многих римских городах, самые очевидные достопримечательности — всего лишь капля в море; отсутствие следов древних поселений в лагуне подчеркивает, насколько далека она была от жизни на материке в первые века своего существования. Порта Борсари и другие арки и портики сохранились почти неизменными до наших дней и ослепляют своей белизной в городе, где полным-полно розового и пестрого мрамора. Понте Пьетра (современная версия оригинала, который сильно пострадал от бомбежек во Вторую мировую войну) нависает над сине-зелеными водами Адидже рядом с римским театром. Это здание начали строить, наверное, лет за сто до амфитеатра, но в целом завершили уже в Средние века. Его откопали в XIX веке в очень хорошем состоянии и восстановили специально для того, чтобы с 1962 года проводить там ежегодный театральный фестиваль. А потому некоторые детали, включая то, что осталось от античного мраморного пола орхестры перед сценой, летом скрыты за современными сценическими конструкциями и местами для зрителей. Но наблюдая за репетициями или работой декораторов, как бы ни были далеки их методы работы от римского театра, мы можем приблизиться к пониманию пустого сценического пространства.

Театральный комплекс террасами спускается по склону холма, напоминая застывший поток фрагментов античной архитектуры: капителей, отдельных крупных каменных блоков, надписей, скульптурных сцен — всех этих печальных обломков империи, число коих кажется бесконечным. Из театра можно подняться, на лифте или по лестнице, на вершину холма в бывший монастырь Сан-Джироламо. Когда поднимаешься по ступеням мимо розовых олеандров (где в один из приездов я видел маленьких, тонконогих желтых паучков), постепенно открывается все более завораживающий вид на реку. Из окон обители можно увидеть театр, а дальше, среди высоких сосен, течет Адидже, и греются на солнце крыши и башни города. Вот устремилась ввысь башня Сант-Анастазиа, а где-то на горизонте маячат краны и высотки… Сейчас в монастыре расположен прекрасный археологический музей. В экспозиции представлена, например, фигура больше человеческого роста, изображающая императора в кирасе и плаще. Идентифицировать его сложновато, поскольку голова отсутствует, но украшения его доспехов сработаны на совесть, не забыты даже маленькие бараньи, львиные и слоновьи головы. Впрочем, найдутся в музее и целые фигуры, снабженные головами: некоторые — со сложными императорскими прическами, другие — с восхитительными коронами и диадемами. Выдающимися их не назовешь, но превосходный белый мрамор, из которого они сделаны, оставляет приятное впечатление. Пройдя по небольшой, тихой галерее эпохи Возрождения, украшенной пальмами (отреставрированной в 1920 году), попадаешь на выставку мозаик, свезенных с разных концов несомненно процветавшего римского города.

Верона выжила как один из главных городов Италии вестготов. Позже здесь сформировалась средневековая община, а затем, в XIII и XIV веках, обосновалась династия, известная как делла Скала, или Скалигеры. Один из основных периодов строительства наступил здесь после землетрясения 1117 года, когда были восстановлены церкви Сан-Лоренцо, Сан-Дзено и Дуомо. Позже появилась Сант-Анастазиа; ее строительство началось в конце XIII века и по большей части закончилось в XV (фасад оставался незавершенным). Это большое здание, оснащенное, как и другие доминиканские церкви, тремя нефами и впечатляющими колоннами из веронского мрамора. Здесь, в часовне Пеллегрини, находится фреска Пизанелло «Святой Георгий и Принцесса» (1438). Знаменитую рыцарскую сцену с участием златокудрого святого и принцессы с высоким округлым лбом, считавшимся в те времена бесспорным признаком красоты, можно увидеть наверху, справа от арки. Не менее знаменитые лошади этой пары находятся там же, а по другую сторону арки, на неровной, усыпанной камнями земле — то, что осталось от земли дракона. Фреска значительно повреждена, но это только усиливает романтический эффект. Не столь романтическое предостережение можно усмотреть в изображении двух повешенных, которые, в отличие от святого Теория, вероятно, совершили подвиги не столь благородные. «Благовещение» (1424) того же автора находится в церкви Сан-Фермо. Поклонникам Пизанелло следует отправится в герцогский дворец в Мантуе, где в 1968 году было обнаружено немало фрагментов фресок его артуровского цикла — рыцари, битвы, прекрасные дамы, огромный замок.

Возможно, самые известные из средневековых монументов Вероны — это могилы Скалигеров на окруженном стеной и оградой пятачке у церкви Санта-Мария Антика. Будто верный паж былых времен, охраняющий покой своего лорда, служащий в синей рубашке, стоящий у входа, подозрительным взглядом выискивает людей, не купивших билет у Торе деи Ламберти. На возвышениях рядом с церковью и за оградой расположены гробницы, по сравнению с которыми здание храма кажется почти игрушечным. В них покоятся покровитель Данте Кангранде (умер в 1329-м), Мастино II (умер в 1331-м) и Кансиньорио (умер в 1373-м). Меч Мастино и копье Кансиньорио устремлены ввысь, некоторые фигуры украшают крылья, а последнее надгробье, богато отделанное барельефами, не только отличается небывалой высотой, но и занимает огромную площадь. Скалигеры стараются недвусмысленно заявить о своем статусе и надеждах, сколь бы несбыточными они ни были.

Мемориал Кангранде — это копия. Подлинная фигура и фрагменты ее меча находятся в музее Кастельвеккьо. В течение долгого времени он оставался главной крепостью и дворцом этого города, а в январе 1944-го именно здесь бывший министр иностранных дел при Муссолини граф Галеаццо Чиано и пятеро его сподвижников попытались совершить государственный переворот. Архитектор Карло Скарпа превратил Кастельвеккьо в один из самых оригинальных и интересных музеев современной Италии, мастерски включая старые стены и уцелевшие части здания в новые галереи и выставочные пространства. Кангранде выставлен здесь достаточно эффектно, и производит значительно более сильное впечатление, чем в тесном церковном дворе. Обширная коллекция включает также фрески (некоторые фрагменты остались на тех же местах, где они находились, когда музей еще был дворцом) и sinopie (наброски мелом под самими фресками), картины и в первой галерее несколько замечательных средневековых статуй. Прекрасно сохранившиеся изваяния святой Марты из церкви Сан-Фермо (начало XIV века) и святого Бартоломео (конец XIV века), оба — работы Веронезе, наиболее человечны и доступны восприятию из всех представленных здесь. Бартоломео, кажется, вот-вот заговорит, но в то же время он не теряет своей святости, отстраненности, «средневековости». В соответствии с этом переходным состоянием его глаза окрашены черным, но выглядят они несколько неправдоподобно, поскольку в них не обозначены зрачки. Одна рука, которая прежде либо благословляла зрителя, либо держала какой-то предмет, отсутствует. В другой руке он держит свиток, где на латыни он сам объявляется, внушительно и убедительно, изгнателем демонов, разрушителем идолов и omnium protector (всеобщим защитником).