Александр Донцов - Родословная советского коллектива

В начале II тысячелетия до н. э. бунт против неотвратимости смерти безвинного человека, зафиксированный в «Эпосе о Гильгамеше» [3-147] [3-147] Бертман С. Месопотамия. М., 2007; Веллард Дж. Вавилон. Расцвет и гибель города чудес. М., 2003; Вулли Л. Ч. Ур халдеев. М., 1961; Гуляев В. И. Шумер. Вавилон. Ассирия — пять тысяч лет истории. М., 2005; Дьяконов И. М. Люди города Ура. М., 1990; Емельянов В. В. Древний Шумер. Очерки культуры. СПб., 2003; Кленгель-Брандт Э. Древний Вавилон. Смоленск, 2001; Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии. М., 2000; Крамер С. Н. История начинается в Шумере. М., 1990; Крамер С. Н. Шумеры. Первая цивилизация на земле. М., 2002; Оппенхейм Лео А . Древняя Месопотамия. Портрет погибшей цивилизации. М., 1990; Саггс X. Вавилон и Ассирия. Быт, религия, культура. М., 2004; Садаев Д . Ч. История древней Ассирии. М., 1979; Сетон Ллойд. Реки-близнецы. М., 1972; Сетон Ллойд. Археология Месопотамии. М., 1984; Фоссе Ш. Ассирийская магия. СПб., 2001; Якобсен Т. Сокровища тьмы. История месопотамской религии. М., 1995. , пошатнул дотоле нерушимую веру в эмпатическое всесилие богов, а стало быть, и в справедливость созданного и управляемого ими мира. Мифопоэтически осмысленная проблематика «праведного страдальца» побудила постепенную трансформацию понимания справедливости: она не только вымоленная «милость», но и отвоеванное «право». По мнению Якобсена, этот «переход» знаменовал важнейший сдвиг мировоззрения: «Человек больше не соглашался с коренным произволом своего мира» [3-148] [3-148] Штрудвик Хелен. Древний Египет. Иллюстрированная энциклопедия. М., 2007. С. 200. .

Более того, стал считать себя способным помочь богам в его справедливом обустройстве. В I тысячелетии до н. э. возникло и укрепилось даже панибратски-скептическое отношение к богам, из всемогущих повелителей превратившихся в едва ли не равноправных «партнеров». Якобсен в подтверждение цитирует опус, известный как «Пессимистический диалог». Один из персонажей рекомендует мающемуся от переменчивых желаний другому не следовать слепо наущениям бога: «Пусть лучше бог твой побегает за тобою собакой, а то все командует: то «послужи», то «не проси», то хочет чего-то иного» [3-149] [3-149] Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973. С. 70. . В минуту отчаяния, однако, надеяться оставалось только на помощь богов. Уточнить их полномочия и возможности позволяет обширный круг источников [3-150] [3-150] Там же. С. 70—71. .

Божественная и людская справедливость ценилась не только в Месопотамии, но и в Древнем Египте, особенно в период Среднего Царства (2055-1650 гг. до н. э.). Достаточно вспомнить возникшую на этом этапе идею высшего суда над умершим с церемонией взвешивания сердца покойного. Сердце, олицетворявшее все его земные дела, помещали на одну чашу весов, на другую — перо, символ Маат, богини справедливости, истины, гармонии. «Если чаши замирали в равновесии, умершему дозволялось вступить в мир вечного блаженства. Если сердце, отягощенное грехами и преступлениями, перетягивало весы, несчастный попадал в разверстую пасть Аммута, пожирателя мертвых. Аммут был смешением крокодила, льва и гиппопотама» [3-151] [3-151] Там же. С. 72—73. . Взвешиванию сердца предшествовала «клятва отрицания» — заверение восседавшего на троне Осириса и 42 других богов-судей в том, что представший перед ними не виновен в дурных делах и мыслях. «К вам прихожу со справедливостью, ради вас отринул несправедливость» [3-152] [3-152] Франкфорт Г. и др. Указ. соч. С. 139. . И далее: «не чинил зла людям», «не поднимал руку на слабого», «никому не причинял страданий», «не был причиною слез», «не сквернословил», «не убивал» и «не приказывал убивать» и т. д. и т. п. вплоть до «я чист, я чист, я чист, я чист» [3-153] [3-153] Там же. С. 142. . Мы процитировали знаменитую 125 главу «Книги мертвых», созданной в эпоху Нового Царства (1550—1069 гг. до н. э.), но наследовавшей молитвы и заклинания широко использовавшихся во времена Среднего Царства «Текстов саркофагов». В другом варианте «оправдательной речи умершего» встречаются: «не завидовал», «не лицемерил», «не лгал», «не ворчал попусту», «не подслушивал», «не гневался», «не угрожал», «не надменничал» и «не отличал себя от другого» [3-154] [3-154] Там же. С. 142. .

На пороге обители богов люди, естественно, клялись в верности им: «не святотатствовал», «не кощунствовал», «не оклеветал бога», «не чинил препятствий богу в его выходе», «не гасил жертвенного огня» и т. п. Но существенно чаще в посмертном суде звучали заверения в добром отношении к рядовым согражданам. Уважительное, на равных общение с ними рассматривалось, стало быть, как заслуживающее божественного поощрения. Основанием подобной надежды могло служить признание бога-творца в одном из текстов эпохи Среднего Царства: «Сотворил я человека всякого подобным другому и приказал, чтобы они не делали зла — это (уже) их сердца нарушили повеление (букв.: сказанное мной)» [3-155] [3-155] Франкфорт Г. и др. Указ. соч. С. 143. . Добросердечия, а равно помощи в борьбе с таящимся в сердце злом достоин каждый. «Справедливость не сводилась лишь к соблюдению законности в делах, но была творением добра для нуждающихся: перевезти через реку бедняка, который не может заплатить, сделать добро без расчета на оплату» [3-156] [3-156] Фет А. И. Инстинкт и социальное поведение // А. И. Фет. Собр. соч. в 7 т. Т. 1. Rehoboth, New Mexico. 2015. С. 419. . Дж. Уилсон полагает, что «маат» исходно служил физическим термином, обозначающим «ровность, гладкость, прямоту, правильность» в смысле регулярности или порядка. Отправляясь от этого, можно его использовать в метафорическом смысле — как «честность, праведность, истинность, справедливость». В эпоху Среднего Царства делался особый упор на маат в смысле общественной справедливости, честного взаимоотношения с ближними. <...> Честные взаимоотношения предполагали как минимум совестливое выполнение обязанностей» [3-157] [3-157] См., напр.: Бербешкина З. А. Справедливость как социально-философская категория. М., 1983; Викторов А. Ш. Введение в социологию неравенства. М., 2015; Гулевич О. А. Социальная психология справедливости. М., 20\\, Давидович В. Е. Социальная справедливость: идеал и принцип деятельности. М., 1989; Дубко E. Л., Титов В. А. Идеал, справедливость, счастье. М., 1989; Мальцев Г. В. Социальная справедливость и право. М., 1977; Печенев В. А. Истина и справедливость. М., 1989; Ролз Дж. Теория справедливости. М., 2010; Самсонова Т. Н. Справедливость равенства и равенство справедливости. М., 1996; Сэндел М. Справедливость. Как поступать правильно? М., 2013; Хеффе О. Справедливость. М., 2007; Шкаратан О. И. Социология неравенства. Теория и реальность. М., 2012; «Правда»: дискурсы справедливости в русской интеллектуальной истории. М., 2011. . «Даже скульптуры этого времени старались подчеркнуть совестливый характер и стремились изобразить не столько величие и силу, сколько озабоченность обязанностями. Подобные портреты фараонов Среднего Царства, погруженных в заботы, хорошо известны» [3-158] [3-158] Фет А. И. Указ. соч. С. 495. .