Александр Донцов - Родословная советского коллектива

Идейная подоплека была не только у возведения модных в те годы «дворцов», прокладки магистралей и обустройства площадей, но и у строительства жилых кварталов. Драматургия ее воплощения детально проанализирована в трудах только что процитированного известного отечественного исследователя советских архитектурных инноваций С. О. Хан-Магомедова (1928—2011) [4-43] [4-43] См.: Дома-коммуны // Глав. ред. С. О. Шмидт. М., 1997; Измозик В. С., Левина Н. Б. Петербург советский: «новый человек» в старом пространстве. 1920—1930-е годы. (Социально-архитектурное микроисторическое исследование.) СПб., 2010; Кириллов В. В. Путь поиска и эксперимента. М., 1974; Хазанова В. Э. Советская архитектура первой пятилетки. Проблемы города будущего. М., 1980. . В розысках городских источников коллективообразования кратко вспомним знаковый объект конструктивизма — дома-коммуны, активное проектирование и строительство которых датируют концом 1920-х гг. [4-44] [4-44] См., напр.: Анциферов Н. П. Пути изучения города как социального организма. Опыт комплексного подхода. Л., 1926; Гинзбург М. Стиль и эпоха. М., 1924; Милютин Н. А. Соцгород: проблема строительства социалистических городов. М. -Л., 1930; Сабсович Л. М. Города будущего и организация социалистического быта. М., 1929. Опустим рассказ о дореволюционных «фаланстерах», изобретенных Ш. Фурье (1772—1837) и ставших особенно популярными в России благодаря роману Н. Г. Чернышевского «Что делать?» (1853). Не забудем, что Типовое положение о доме-коммуне, разработанное Центржилсоюзом в 1928 г., как и последующие директивы на этот счет, создавались в условиях острого дефицита жилья, не ликвидированного его тотальным «уплотнением» после Декрета 1918 г. «Об отмене частной собственности на недвижимости в городах». Вдохновленная идеей равенства и братства, рабочая и учащаяся молодежь к концу 1920-х гг. имела многолетний опыт проживания в официально созданных и стихийно возникших общежитиях-коммунах, иногда в плохо приспособленных помещениях. Совместная эксплуатация переданных в бесплатную аренду домов, квартир, старых казарм, пустующих заводских цехов и даже монастырских келий, как правило, сопровождалась обобществлением быта: питания, гигиены, предметов мебели, одежды, включая ее стирку, воспитания детей, досуга и даже денежных средств. Новые формы взаимоотношений здесь неизбежно возникали, но далеко не всех устраивали.

Главный камень преткновения — допустимая мера обобществления быта. Ее бурно обсуждали и рядовые граждане, вынужденно сожительствовавшие в тесноте и обиде где случилось, и творцы рационально сконструированных новых домов-коммун [4-45] [4-45] Гинзбург М. Я. Жилище: опыт пятилетней работы над проблемой жилища. М., 1934. С. 142. . Показательна реакция архитектора М. Я. Гинзбурга на проект студенческого общежития его коллеги И. С. Николаева, получившего и выполнившего задание создать «дом-машину для жилья», где неколлективизированным остался лишь сон. Указав на этот «недостаток», Гинзбург предложил радикальный вариант его исправления: «Эта лестница гипертрофии может быть закончена проектом сонного павильона в зеленом городе архитектора К. С. Мельникова, где сон объявлен «социалистическим», т. е. где люди спят все вместе в громадных залах и где специальные оркестры и отражатели по всем правилам современной науки и искусства заглушают «обобществленный» храп» [4-46] [4-46] См., напр.: Дома-коммуны (Материалы конкурсов: Всесоюзного межвузовского конкурса на студенческий дом-коммуну и конкурса Ленинградского совета на дома-коммуны для рабочих). Л., 1931. . Саркастические взаимооценки проектов домов-коммун [4-47] [4-47] Цит. по: Хан-Магомедов С. 0 . 100 шедевров советского архитектурного авангарда. С. 440. сказывались разве что на судьбах их создателей. Нас же, понятно, интересуют массовые социально-психологические последствия реализованных конструктивистских замыслов обобществления пространственной среды повседневной жизни. Реализованных не только в обеих столицах, но и в Сталинграде, Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Коминтерновске, Харькове и других «старых» и новых городах. «... Коллективистический быт возможен только при условии совместной жизни большого количества людей, их постоянного общения, — так определил «инструмент» преодоления «заразы» индивидуализма лидер конструктивизма А. Веснин в статье, написанной совместно с В. А. Александровичем в 1929 г. [4-48] [4-48] См.: Выходцева И. С. Функционирование концепта «свой/чужой» в советской словесной культуре // Вестник Воронежского гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2016. № 2; Глазнова И. В. Наши — не наши в советское время и сейчас // Русская речь. 2004. № 1; Лаптева М. Л. «Свое» и «чужое» в когнитивно-дискурсивном пространстве русской фраземики. Астрахань, 2012; Максимова Н . В. Коммуникативные доминанты речевого поведения (на примере оппозиции «свое-чужое») // Вестник Омского гос. ун-та, 2005. №11; Пеньковский А. Б. О семантической категории «чуждости» в русском языке // Очерки по русской семантике. М., 2004; Петроченко М. Я. Семантический компонент «свой/чужой» в фольклорном и диалектном бытовом текстах // Автореф. дисс. канд. филол. наук. Томск, 2005; Сахно С. Л. «Свое-чужое» в концептуальных структурах // Сахно С. Л. Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991; Серебренникова А. Н. Диалектное слово с семантикой «свойственности» и «чуждости» // Автореф. дисс. канд. филол. наук. Томск, 2004; Скрыльникова А. Ю. Категориальная и лингвокультурологическая сущность чуждости в русском языке // Автореф. дисс. канд. филол. наук. Липецк, 2008; Шувалова С. А. «Свое» и «чужое» в русских пословицах и поговорках // Русская речь. 1998. № 5.

Способствовал ли совместный быт большинства горожан коллективизации их сознания и поведения?

Возможно, покажется странным после упоминания о борьбе с коммунальным хулиганством, но «да». Церемонной учтивости к соседям по дортуару или заводской столовой в те нелегкие годы можно было ожидать разве что от «бывших». Для «нынешних» скудный «быт сообща» — пространство близкого контакта с разнообразными «чужими», постепенно превращающимися в «своих». Современные филологические исследования концептов «свой/чужой» в русской словесной культуре [4-49] [4-49] См. Tajfel Н., Fraser С. Introducing Social Psychology. N. Y., 1978; Tajfel Н., Terner J. The Social indentity Theory of intergroup Behavior // Psychology of intergroup Relation. Chicago, 1986. свидетельствуют: во-первых, ранее отмечавшаяся универсальная семантическая оппозиция — деление мира на свой, близкий, родной и чужой, далекий, враждебный, — заметно активизируется в трудные времена. Стресс, вероятно, усиливает потребность «встроиться» в новый социальный контекст и обрести безопасность, особо ценимую на фоне прежних тревог. Во-вторых, своими считаются не только находящиеся в собственности земля, дом и иное имущество, но и люди, с которыми связаны родством, совместной жизнью, работой, убеждениями. В-третьих, эмоциональное предпочтение всегда отдается своему миру, своим людям, образующим символическое «Мы», открыто противопоставленное неким «Они». Невольно вспоминается т. н. минимальная групповая парадигма Генри Тэшфела (1919-1981), экспериментально продемонстрировавшего, сколь ничтожными могут быть основания внутригрупповой лояльности и фаворитизма, равно как и межгрупповой враждебности [4-50] [4-50] См.: Baron A. S., Banaji M. R. The Development of implicit Attitudes: Evidence of Race Evaluations from Ages 6, 10 and Adulthood // Psychological Science. 2006. № 17; Aboud F. E. Children and Prejudice. N. Y., 1988; Bilger R. S. et al. Social Categorization and the Formation of intergroup Attitudes in Children // Child Development. 1997. № 68; Hirschfeld L. A. Natural Assumtions: Race, Essence and Taxonomies of Human Kinds // Social Research. 1998. № 65; Bilger R. S. et al. Developmental intergroup Theory: Explaning and Reducing Children’s Social Stereotyping and Prejudice // Current Directions in Psychological Science. 2007. № 16. . Многочисленные исследования показывают: размежевание «своих» и «чужих» формируется в детстве. К 3—4 годам дети легко группируют людей по полу и национальности, более негативно относятся к «чужим», воспринимая их лица как более сердитые, чем лица «своих» [4-51] [4-51] См.: Avenanti A. et al. Transcranial Magnetic Stimulation Highlinghs the Sensorimotor side of Empathy for Pain // Natur Neuroscience. 2005. № 8; Xu X. et al. Do You Feel My Pain? Racial Group Membership Modulates Empathic Neural Responses // Journal Neuroscience. 2009. № 29; Mathur V. et al. Neural Basis of Extraordinary Empathy and Altruistic Motivation // NeuroImage. 2010. №51; Hein G. et al. Neural Responses to Ingroup and Outgroup Members’ Suffering Predict individual Differences in Costly Helping // Neuron. 2010. № 68; Bruneau E. et al. Social Cognition in Members of Conflict Groups: Behavioural and Neural Responses in Arabs, Israelis and South Americans to Each Other’s Misfortunes // Philosophical Transactions of the Royal Soc. 2012. № 367; Bruneau E., Saxe R. Attitudes Towards the Outgroup are Predicted by Activity in the Precuneus in Arabs and Israelis // NeuroImage. 2010. № 52; Gutsell J., Inzlicht M. Intergroup Differences in the Sharing of Emotive States: Neural Evidence of an Empathy Gap // Social Report. 2011. № 10; Freeman J. et al. The Neural Origins of Superficial and Individuated Judgments About Ingroup and Outgroup Members // Human Brain Mapping. 2010. № 31. . Укорененность этой перцептивно-аффективной дихотомии настолько глубока, что сопровождается активацией различных нейронных сетей [4-52] [4-52] См.: Сапольски P. Биология добра и зла: Как наука объясняет наши поступки. М., 2019. С. 346—379. . Так происходит, в частности, при наблюдении страданий человека из собственной группы и представителя чужой, причем чем больше расхождений нейронной активности в двух случаях, тем меньше вероятность оказания помощи чужаку.