Наум Застенкер - Баварская советская республика

Однако 7 ноября случилось самое опасное для буржуазии и ее социалистических лакеев. Действие революционных масс прорвало рамки социал-демократических планов реформ и принесло победу революции.

7 ноября на лугу Терезии собралась 200-тысячная демонстрация. Огромные толпы людей окружили трибуны, с которых ораторы социал-демократов большинства и независимых развертывали свою программу действия. Оглашенные социал-демократами большинства резолюции приветствовали вильсоновскую программу мира и ограничивались требованиями реформ, заключающих в себе отставку кайзера, демократизацию конституции и государственного аппарата, “всеобъемлющие меры помощи нуждающимся”, страхование безработных, 8-часовой рабочий день, а также “немедленное принятие мер, гарантирующих порядок, безопасность и спокойствие при транспортировании на родину войск”.

В ответ на эту ублюдочную платформу рабочие и солдаты, окружив трибуну, с которой выступали вожди независимых требовали создания солдатских и рабочих советов и решительных действий. С криками: “К казарме...” образуется стихийная демонстрация во главе с левыми независимыми и одним из руководителей спартаковцев Мюнхена Левиным... Голодные и изможденные солдаты разгромили взятые приступом казармы и захватили оружие. Вооруженные демонстрации стекались к королевской резиденции, требуя отречения короля и грозя штурмом дворца. После того как выяснилось с полной очевидностью отсутствие верных монархии войск, королевская семья бежала. Вечером 7 ноября группами вооруженных солдат и рабочих был занят дворец, а в ночь на 8 ноября – и ландтаг. Из тюрьмы были выпущены политические заключенные.

Отсутствие к моменту взрыва революции достаточно сплоченной и связанной с массами самостоятельной компартии {60} позволило в Баварии, как и в остальной Германии, независимым и правым социал-демократам взять в свои руки государственную власть. Роль “истолкователя” революционных требований победивших масс присвоила себе независимая социал-демократия, выброшенная революцией, в силу слабости коммунистов, на передний план и ставшая влиятельнейшей партией в мюнхенском пролетариате.

Вечером 7 ноября из случайно и наспех собранных отдельных активных участников дневных событий организовался совет рабочих и солдатских депутатов”. Своим председателем совет избрал вождя независимых – Эйснера, который поспешил составить министерство из независимых, правых социал-демократов и левобуржуазных деятелей. Ему удалось настоять на замещении трех министерских постов правыми социал-демократами, в том числе важнейшего поста министра внутренних дел – вождем социал-демократии большинства Ауэром.

Социал-демократы, всеми силами стремясь воспрепятствовать перевороту, вынуждены были, когда революция стала совершившимся фактом, примкнуть к движению, чтобы не изолировать себя от масс. Примкнув к движению, социал-демократы стремятся возглавить его с тем, чтобы предать.

В то же время, в качестве страховки на будущие времена они постарались снять с себя всякую ответственность за исход демонстрации 7 ноября. В опубликованном: 8 ноября за подписью Ауэра воззвании правая социал-демократия заявляла, что “вчерашняя демонстрация без нашего соучастия вылилась в акт воли, с которым: должны считаться вес части населения” (D-r H. Meyer . Entstehung und Vetlauf einer politiscben Revolution, Műnchen., 1921, S. 13). Призывая этим буржуазные круги примириться со случившимся, “революционный” министр внутренних дел поспешил заверить буржуазию в неизменности своей контрреволюционной позиции.

Эйснер стал председателем совета министров и министром иностранных дел. Добившись уже 8 ноября утверждения этого министерства “советом” и передачи ему исполнительной власти, независимые вступили на тот же путь, что и правые социал-демократы, – на путь ликвидации революции. {61}

В лице правительства Эйснера в Баварии независимые социал-демократы воздвигли поистине бессмертный памятник своей контрреволюционной предательской роли по отношению к рабочему классу. Уже в день своего рождения правительство выставило в предварительной программе своим принципом “организаторское, мирное, свободное сотрудничество” и обратилось к победоносным рабочим и солдатам с призывом: “Солдаты – в казармы, рабочие – в предприятия… Каждому гражданину государства надлежит выполнять свой трудовой долг”.

Опубликованная 15 ноября правительственная программа явилась программой ликвидации революции, окрашенной в революционные и пацифистские формулировки. Программа была наполнена тирадами о том, что “революционное правительство баварского государства твердо решило осуществить великую попытку уничтожить старые бедствия, создать абсолютно обеспеченную свободу и нравственное уважение к человеческим чувствам и таким путем создать образец политики, покоящейся на доверии к духу масс, на твердом и ясном понимании необходимостей и средств развития смелой откровенности и правдивости”. В программе говорилось об объединении Германии и Австрии в единое государство, в “соединенные штаты Германии”, однако “без преобладания какого-либо одного государства и без нарушения свободы и самостоятельности Баварии”.

С одной стороны, она возвещала “жизненно-действенную демократию” и учредительное собрание, “которое должно быть созвано как можно скорее”, с другой – оставляла за советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов право “определять руководящие линии новой государственной политики”. С одной стороны, декларировалось: “Мы считаем необходимым открыто признаться в наших неизменных социалистических целях”, а с другой; “Мы столь же открыто признаем, что немедленный переход промышленности в собственность общества нам кажется невозможным ввиду совершенно почти истощенных производительных сил страны”.

Проведение социализации откладывалось на время “после заключения мира, когда образуется единый союз народов {62} мировой демократии, когда возрожденный к новому могуществу пролетарский интернационал получит решающее влияние па ход истории, когда все народы земного шара объединятся, а пока что “социалистический дух” должен заняться переходом от военного производства к мирному и восстановлением “налогового и финансового дела” (См. Мюллер , Мировая война и германская революция, русское издание, т. II, стр. 330–337).

В отношении крестьянства программа ограничивалась глухой фразой о создании “свободного”, “работающего на собственной земле крестьянства” и образовании министерства земледелия с представителями от крестьян.