Наум Застенкер - Баварская советская республика

В своей практической части программа содержала регулирование продовольственного вопроса, проведение демобилизации, реформу юстиции, “прекращение судебных процессов”, единую налоговую систему, демократизацию армии, борьбу с жилищной нуждой, помощь безработным, 8-часовой рабочий день и государственное регулирование рынка труда.

Программа Эйснера ярко отразила роль независимых социал-демократов в Баварии, являвшихся во всей своей деятельности мелкобуржуазным покровом, дающим контрреволюции возможность после первых минут растерянности перейти к организации сил для наступления на пролетариат.

Ход революции в Баварии повторял в основных чертах линию развития германской революции в целом. Напуганная и бессильная перед лицом революционных масс буржуазия спряталась за ширмой социал-демократического независимого правительства, собирая с его помощью силы контрреволюции и готовясь перейти к наступлению. Правительство, орудуя в массах псевдореволюционной и националистической фразеологией, сводило на нет роль органов революции – советов – и подготовляло передачу власти органам буржуазной демократии.

Влияние, оказываемое на независимых со стороны мелкобуржуазного населении, пропитанного духом сепаратизма, резко усилившегося в результате войны, и антивоенных настроений, наложило резкий отпечаток на внешнюю политику правительства Эйснера. Мелкобуржуазный пацифизм независимых нашел в баварском сепаратизме звучное эхо. Это {63} сказалось в направлении внешней политики зйснеровского правительства, враждебной северогерманскому империализму, и полной иллюзии относительно действительной цены заявлений Вильсона и истинных намерений Антанты.

Эйснер, надеясь на смягчение Антантой условий мира и немедленное прекращение блокады по отношению к Баварии при условии отмежевания Баварии от остальной Германии, опубликовал в выдержках ряд секретных документов, пытаясь представить Германию главной и единственной виновницей мировой войны. Возлагая в своих выступлениях ответственность за войну и все связанные с нею жертвы на германский империализм и прусский милитаризм, Эйснер восхвалял “демократическую Антанту”, ведущую будто бы исключительно оборонительную войну и несшую побежденной Германии “справедливый и демократический мир”. Антанта не преминула воспользоваться документами Эйснера в своих интересах, не намереваясь конечно облегчить ни на йоту положение Баварии.

Внешняя политика Эйснера имела своим последствием усиление враждебности к правительству Эйснера со стороны общегерманского правительства и немецкой буржуазии в целом и создала Эйснеру репутацию “государственного изменника” в среде крупной баварской и германской буржуазии. Одновременно общегерманское правительство и буржуазия поддерживали престиж Эйспера в широких массах мелкой буржуазии и в зараженном мелкобуржуазными иллюзиями пролетариате. Силы контрреволюции в самой Баварии (это была весьма важная особенность баварской революции) были гораздо слабее, чем в остальных местах Германии. Разложение баварской армии и демобилизационное настроение в массе солдат были настолько сильны, что правительство не сумело создать сколько-нибудь крупной вооруженной силы, способной противостоять революционным элементам в солдатской рабочей массе.

Сознавая слабость своей вооруженной силы, правительство независимых и правых социал-демократов предпринимает решительные шаги к созданию вооруженной силы из внутренних баварских “ресурсов”. Военный министр Росхауптер от имени министерства опубликовал 13 февраля обращение, призывающее к вступлению в “республиканскую стражу”, {64} весь текст которого не оставлял сомнения в цели подобной организации.

“Силы, желающие разрушить порядок, усиленно работают. Поэтому правительство призывает вас, которые в ожесточенных боях и лишениях в течение ряда лет удерживали войну вдалеке от нашей родины, предотвратить опасность войны в стране, могущую развязать большевизм” (Текст обращения см. у Tamer , Von Eisner bis Hoffman, “Kommunismus”, Wien, 1921, S. 788). Попытка, однако окончилась неудачей в виду бурного протеста рабочих Мюнхена, к которому вынужден был присоединиться и совет.

По мере отдаления от событий 7 ноября, когда не только независимые, но и некоторые правые социал-демократы вынуждены были признавать решающую роль советов, правительство все более ясно и недвусмысленно отводило им роль передаточных инстанций для пожеланий и жалоб трудящихся.

“Рабочие и солдатские советы, – говорилось в одном из правительственных воззваний, – являются самодеятельными организациями народа, главная цель которых поддерживать требования и жалобы масс”.

В советы включались представители либеральных профессий, мелких торговцев и т.д.

К рассматриваемому времени совет, созданный в первый день революции независимыми, сменился рабочим советом, составленным из выборных по предприятиям и учреждениям, представителей фабзавкомов и имевшим большинство из социал-демократов большинства и независимых. Остатки совета первых дней революции образовали так называемый “революционный рабочий совет” приблизительно из 50 человек, в большинстве анархистов, левых независимых и отдельных спартаковцев. Не представляя никакой выборной организации, он входил тем не менее на правах фракции в рабочий совет. Состав этого “революционного” совета менялся благодаря кооптации и отводу некоторых членов и был значительно более радикальным, чем рабочий совет в целом.

Солдатские советы постепенно заполнялись реакционно и аполитично настроенными элементами из возвращающихся с фронта солдат старых возрастов и испытывали все растущее ограничение прав со стороны правительства Эйснера. {65}

Уже 15 ноября правительство свело все права солдатских советов “к представительству и защите личных интересов солдат”, отстранив их от всякого вмешательства в служебные распоряжения командного состава и в “чисто военные дела”.

Гюнцбургский солдатский совет, например, в своем заявлении от 6 декабря 1918 г. счел необходимым отметить, что он “является исключительно контрольным органом по военным делам” и служит лишь для поддержания порядка. Он вовсе не является политическим учреждением и не оказывает политической агитации “никакого содействия”.

В заключение совет потребовал немедленного созыва баварского национального собрания и “баварских людей во главе Баварии” ( Műller , Aus Bayerns schwersten Tagen, S. 100–101).

Наряду с рабочими и солдатскими советами после революции в Баварии создались также крестьянские советы. Их создание, поощряемое Эйснером в целях “включения крестьянства в новую демократию”, было делом главным образом левого крыла крестьянского союза.