Анна Павловская - Русский мир. Часть 2

С середины XIX в. число женских учебных заведений заметно возрастает и открывается гораздо больше возможностей, особенно в столичных городах. Типичное образование для середины века получила А. Г. Достоевская, дочь мелкого петербургского чиновника Григория Ивановича Сниткина, жена великого писателя. Выучившись дома читать и писать, а также в совершенстве овладев немецким языком, мать ее была шведка, и девочка росла двуязычной, она с девяти до двенадцати лет посещала училище св. Анны, в котором все преподавание предметов, кроме Закона Божия, велось на немецком языке. В 1858 г. в Петербурге открылась первая Мариинская женская гимназия, куда Аня поступила сразу во второй класс. После успешного окончания ее в 1864 г. она учится на физико-математическом отделении Педагогических курсов, открытых по инициативе энтузиаста женского образования Н. А. Вышнеградского, которые оставила из-за болезни отца. Позже Анна Григорьевна завершает свое образование на Курсах стенографии П. М. Ольхина, пользовавшихся большой популярностью среди женского населения Петербурга, так как фактически они давали единственную альтернативную педагогической карьере специальность 159 159 Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1987. С. 50–51. . Знание стенографии привело к замужеству и дальнейшее образование Достоевской основывалось уже на произведениях ее великого мужа, их стенографической записи и правке.

Историю женских образовательных учреждений в России невозможно представить без институтов благородных девиц, вписавших яркую страницу в русскую культуру. Первый из них был открыт в 1764 г. И. И. Бецким в рамках его описанного выше плана по воспитанию «новой породы людей» и больше известен как Смольный институт. Воспитательное общество благородных девиц, таково было его первоначальное название, стало первой государственной светской школой для женщин в России и одной из первых в мире. Одной из важнейших образовательных идей Бецкого была мысль о необходимости оградить детей от зла и несправедливости окружающего мира, которые ожесточают сердца и развращают души. Он намеревался создать идеальную среду, изолированную ото всего на свете, в том числе и от родителей, в которой вырастут идеальные женщины «новой породы» и воспитают в том же духе своих детей, что приведет в конечном итоге ко всеобщему благоденствию.

Стремление Бецкого, несмотря на его некоторую утопичность, вполне понятно в контексте той сложной исторической обстановки, которая царила в русском обществе в екатерининскую эпоху. Смешение быта, культур, идей, взглядов, мод, свойственные периоду, безмерное увлечение высшего общества французским миром, порождали большие сложности в вопросах воспитания детей. С. Н. Глинка с грустью писал: «В столицах наших быт русский вовсе отжил; в городах было уродливое смешение старого с новым. Отцы и матери, заторопленные модами и рысканьем в каретах, оставляли дочерей на произвол мадамов, Бог знает, где завербованных» 160 160 Глинка С. Н. Указ. соч. С. 47. . Этому уродливому воспитанию девушек, по мнению Глинки, противостоял Смольный институт, единственный оплот чистоты в развращенном обществе.

На практике подобное стремление защитить девочек от пагубного влияния внешнего мира, в который включалась и семья, означало их полную изоляцию и жизнь в искусственном закрытом мире. Согласно Уставу 1764 г. в институт принимались девочки 5–6 лет дворянского происхождения, о чем требовалось представить соответствующие документы, здоровые, «а увечные, слабые и тому подобные… принимаемы не будут», при этом преимущество в приеме было обещано «таким благородным девицам, коих отцы и матери пред прочими мало достаточны», т. е. нуждающимся в помощи государства. Особо оговаривалось, что родители полностью передают опеку над детьми институту до окончания обучения и обещают не забирать их «ни под каким видом». Навещать своих дочерей родители могли «только в назначенные дни с позволения госпожи начальницы, в присутствии ее самой или которой-нибудь из подчиненных ей» 161 161 Бецкой И. И. Устав воспитания двухсот благородных девиц… Антология педагогической мысли России XVIII века. М., 1985. С. 160, 177. .

На протяжении долгой истории института (он был закрыт в 1917 г.) в укладе его жизни неизбежно происходили разного рода перемены, но вот принцип замкнутости и изолированности от общества с целью сохранения чистоты души и высокой нравственности воспитанниц сохранялся до самого конца. Вот как вспоминает свои детские посещения кузин, обучавшихся в институте незадолго до революции, т. е. уже в начале ХХ в., писатель Олег Волков. Встречи проходили в Актовом зале по четвергам, воскресеньям и в праздничные дни: «По всему залу были расставлены круглые столы со стульями, за которыми сидели визитеры. Институток из внутренних покоев приводили воспитательницы, под чьим бдительным надзором они подсаживались к своим гостям. Все это вершилось очень чинно, даже церемонно, разговаривали вполголоса – никаких экспансивных проявлений родственных чувств, само собой, не допускалось». При этом строго следили, чтобы под видом родственников не проникли посторонние кавалеры – «благонравие и розовое целомудрие воспитанниц лежат в основе забот персонала» 162 162 Рукопись воспоминаний смолянки… С. 357. .

Воспитание учениц было достаточно строгим. Помимо профессоров и учителей, развивавших их ум, при них неотлучно находились надзирательницы и классные дамы, следившие за их поведением. Для лучшего усвоения иностранных языков, вспоминала одна из выпускниц, «в дни дежурств французской классной дамы мы весь день разговаривали только по-французски, в дежурство немецкой – только по-немецки» 163 163 Там же. С. 371. . Смолянки, так называли воспитанниц Смольного института, носили форму: еще Бецким были разработаны цвета и материал для платьев в зависимости от группы обучения – кофейный для самых юных, затем голубой, позже сероватый (впоследствии был заменен на зеленый) и, наконец, белый для выпускных классов.

В институте строго соблюдали все религиозные обряды – молитвы, службы, посты. Девочек приучали к аскетизму и отказу от удовольствий. Запрещалось, например, кормить девочек пряными и острыми блюдами, требовалось приучать их «есть все, что есть только можно, и в выборе приправ к кушанью не быть прихотливу; но стараться, чтобы было все, сколько можно, просто» 164 164 Михневич В. Русская женщина XVIII-го столетия. Киев, 1895. С. 108. . Впрочем, девочки постарше и побогаче успешно «боролись» с этим, посылая тайком сторожа за сладостями в лавочки, находившиеся по соседству.

Во время урока также поддерживалась строжайшая дисциплина. Например, по воспоминаниям смолянки, «пока учитель читал или объяснял, надо было держать руки за спиной. Это служило двум целям: во-первых, невольно распрямлялись плечи и не горбилась спина, во-вторых – заведенные за спину руки исключали бездумное чирканье карандашом, лишнее их движение – словом, то, что могло отвлечь от объяснения учителя» 165 165 Рукопись воспоминаний смолянки… C. 370. . Праздность считалась одним из самых серьезных пороков. Хотя телесные наказания и были запрещены, находились другие достаточно унизительные способы покарать виновных, например, «заставлять детей один или два часа, смотря по летам, стоять на одном месте, ни на что не опираясь», «оставлять без завтрака, иногда без обеда», «пристыжать публичным выговором» 166 166 Михневич В. Указ. соч. С. 110. . Словом, воспитывались девочки хотя и не в казарме, но в условиях, приближенных к строевой подготовке.