Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга пятая

Поэзия – музыка слов.

Поэзия и музыка есть разговор сердца.

Для поэзии идея – это все… Поэзия вкладывает чувство в идею.

Даже когда поэты порицают жизнь, описывая всю ее очевидную бессмыслицу, читатель все равно ощущает душевный подъем.

Поэзия – самая величественная форма, в которую может облечься человеческая мысль.

Поэтический талант дает многое, когда он сочетается с хорошим вкусом и направляем сильной мыслью.

Чем дарование поэта сильнее, тем оно оригинальнее.

Писательство – это призвание, от которого не уйти, и тот, у кого оно есть, должен писать, потому что только так он сможет одолеть головную боль и скверное пищеварение.

Поэзия – удел человека или одаренного, или одержимого.

Стоит мне помолиться, и Господь немедленно дает мне сюжет. Я пишу почти так, словно Он мне диктует.

Поэта рождает не дар творческого вымысла, а дар одухотворения.

Не всякий, кто может писать стихи, – поэт.

Уметь писать стихи также не значит еще быть поэтом: все книжные лавки завалены доказательством этой истины.

У многих людей сочинение стихов – это болезнь роста ума.

Бога ради, не пишите такой чепухи, иначе я возомню себя гением!

Мне потребовалось полвека, чтобы понять, что у меня нет литературного дара. Увы, к тому времени я уже был знаменит.

Пусть лучше меня освищут за хорошие стихи, чем наградят аплодисментами за плохие.

Занятия другими предметами основываются на изучении, на наставлениях и на науке; поэт же обладает своей мощью от природы, он возбуждается силами своего ума и как бы исполняется божественного духа.

Поэты берутся не откуда же нибудь из-за моря, но исходят из своего народа. Это огни, из него же излетевшие, передовые вестники сил его.

Писать – это значит раскрывать душу.

Миссия у поэта одна: одушевлять в буквальном смысле – дарить душу.

Прекрасный стих подобен смычку, проводимому по звучным фибрам нашего существа.

Лучшие стихи поэта – это его золотой запас души.

Его ( С.А.Есенина ) поэзия есть как бы разбрасывание обеими пригоршнями сокровищ его души.

Может быть именно поэты никогда и не были мудрейшими среди людей; но более чем вероятно, что они знакомят нас с самым лучшим из того, что давало им окружавшее их общество. Гораций оставил нам так много превосходного, что я постоянно думаю, сколько же превосходного говорилось тогда в обществе! Ибо вряд ли истина обязана поэтам чем-то большим, чем одеянием.

Так жизнь скучна, когда боренья нет.

В минувшее проникнув, различить

В ней мало дел мы можем, в цвете лет

Она души не будет веселить.

Мне нужно действовать, я каждый день

Бессмертным сделать бы желал, как тень

Великого героя, и понять

Я не могу, что значит отдыхать.

Всегда кипит и зреет что-нибудь

В моем уме. Желанье и тоска

Тревожат беспрестанно эту грудь.

Но что ж? Мне жизнь всё как-то коротка

И всё боюсь, что не успею я

Свершить чего-то! – жажда бытия

Во мне сильней страданий роковых.

Никто не получал, чего хотел

И что любил, и если даже тот,

Кому счастливый небом дан удел,

В уме своем минувшее пройдет,

Увидит он, что мог счастливей быть,

Когда бы не умела отравить

Судьба его надежды. Но волна

Ко брегу возвратиться не сильна.

Я предузнал мой жребий, мой конец,

И грусти ранняя на мне печать;

И как я мучусь, знает лишь творец;

Но равнодушный мир не должен знать.

И не забыт умру я. Смерть моя

Ужасна будет…

Я раньше начал, кончу ране,

Мой ум немного совершит,

В душе моей, как в океане,

Надежд разбитых груз лежит.

Известность, слава, что они? – а есть

У них над мною власть; и мне они

Велят себе на жертву всё принесть,

И я влачу мучительные дни

Без цели, оклеветан, одинок;

Но верю им! – неведомый пророк

Мне обещал бессмертье, и живой

Я смерти отдал все, что дар земной.

Боюсь не смерти я. О нет!

Боюсь исчезнуть совершенно.

Хочу, чтоб труд мой вдохновенный

Когда-нибудь увидел свет.

История романтической литературы обнаруживает одну драматическую закономерность: поэты-романтики редко доживали до глубокой старости, о чем свидетельствуют биографии Шелли, Байрона, Пушкина, По, Лермонтова. По-видимому, высокие порывы, энергия страстей целиком поглощались творчеством, нередко сжигая самого поэта.

…Романтизм неминуемо приводит к краху, потому что он стремится к недостижимому.

Человек, придерживающийся фактов, и поэт никогда не поймут друг друга.

…Как бы тонко человеческая природа не была изображена писателями, настоящие практические сведения о людях мы можем вынести только из общения с ними.

Я очень много над собой работал и, собственно говоря, всю жизнь готовился к писательской работе.

Главное в Вашей жизни, выраженное словами – и есть настоящая литература.

Я решился писать; но одно воспоминание вызывало сотни других; все старое, полузабытое воскресало: отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, тюрьма и ссылка… Я не имел сил отогнать эти тени…

Нужно дать свободу своему внутреннему миру, открыть для него все шлюзы и вдруг с изумлением увидеть, что в твоем сознании заключено гораздо больше мыслей, чувств и поэтической силы, чем ты предполагал.

Сознание остается неизменным в своей сущности, но вызывает во время работы вихри, потоки, каскады новых мыслей и образов, ощущений и слов. Поэтому иногда человек сам удивляется тому, что написал.

Наши старые книги удивляют нас вдвойне: мы не смогли бы написать их еще раз – и не хотели бы.