Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга пятая

…Сила речи состоит в умении выразить многое в немногих словах.

Много говорить и много сказать не одно и то же.

Пишите так, чтобы словам было тесно, мыслям – просторно.

Прекрасная мысль теряет свою цену, если дурно выражена, а если повторяется, то наводит на нас скуку.

Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом.

В прозе Б.Шоу нет ни одного лишнего слова, так же как в музыке Моцарта ни одной лишней ноты.

Я правил свое стихотворение полдня и вычеркнул одну запятую. Вечером я поставил ее опять.

Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности.

Как ужасно вредна для художественного произведения фальшивая нота, отсутствие чувства меры.

А.Камю в своих произведениях превыше всего ставит чувство меры.

Мне всегда казалось, что приобщить к своей мысли, убедить других я могу лишь остротой и ясностью формулировок своей интуиции.

Мне свойственно настоящее опьянение мыслью, опьянение творческим подъемом, опьянение мечтой, опьянение ароматным воздухом.

Наиболее важные для меня мысли приходят мне в голову, как блеск молнии, как лучи внутреннего света. Когда я начинаю писать, я иногда чувствую настолько сильный подъем, что у меня кружится голова.

Человек самого недюжинного ума, не всегда бывает ровен: вдохновение то осеняет, то покидает его… В последнем случае – если только ему не чужда осмотрительность – он старается поменьше говорить, ничего не пишет… Можно ли петь, если горло простужено? Не разумнее ли подождать, пока восстановится голос?

Вы можете избрать любую форму – лирическую, шутливую или торжественную, но при этом всегда добивайтесь глубины: заполняйте страницы впечатлениями, строчите столбцы и целые тома, только если вы передаете ваши истинные чувства. Иначе это приводит к чрезмерному обилию подробностей, схваченных на лету, приукрашенных, размазанных, раздутых, словно автор боится, что пишет в последний раз. Не могу передать, сколько, по моему мнению, проистекает из-за этого неудач даже в тех случаях, когда мы имеем дело с талантливыми авторами, с лучшими стихами и прекраснейшими страницами прозы. О, конечно, в них много сноровки, виртуозности, проворства, искусной работы; а вместе с тем есть и то неуловимое, что большинство заурядных читателей совсем не замечает, и даже человек со вкусом может пропустить, если не будет настороже: подобие таланта, подделка под него, то, что называют «шиком» в живописи и что делается с механической ловкостью, но без участия души.

Весь талант сочинителя состоит в умении живописать и находить точные слова.

Лабрюйер с его обилием поразительно глубоких мыслей о человеке и жизни может оказаться полезным для нас в самых различных обстоятельствах. И тот, кто хочет совершенствоваться, кто хочет оградить себя от ошибок, преувеличений, недостойных чувств, должен обратиться к этому бессмертному моралисту.

Любопытно, что у Лабрюйера можно найти целый ряд высказываний и идей, на редкость близких нам сегодня.

Несмотря на свидетельство Фабра, будто Лабрюйер сказал, что «отбор чужих мыслей уже есть творчество», надо признать, что по отношению к Лабрюйеру это «творчество» слишком легко и соблазнительно, чтобы предаваться ему необузданно.

Тот, чей ум и сердце обладают редчайшей способностью «находить – как говорит наш моралист – полноту радости в совершенстве какого-либо произведения», тот не может не испытывать ему одному понятный трепет, раскрывая изданный в 1688 году единственный томик этого писателя ( Ж.Лабрюйера ).

Писать прекрасно значит одновременно прекрасно мыслить, прекрасно чувствовать и прекрасно выражать, то есть обладать в равной мере умом, душою и вкусом.

Кто обладает достоинствами, пусть выкажет это в своем поведении, в своих повседневных словах, в любви, в ссорах, в игре, в постели, за столом, в ведении своих дел и в своем домашнем хозяйстве. Но тем, кто сочиняет хорошие книги и ходит в рваных штанах, я бы посоветовал – если бы они пожелали меня выслушать – сначала обзавестись приличными штанами.

«С самой юности я посвящал себя занятиям литературой, и мой дух всегда был сильнее тела», – говорил о себе поэт ( Джон Мильтон ). Джон много путешествовал по Европе, писал стихи, пьесы, поэмы… «Ты спрашиваешь, о чем я помышляю? – писал он своему другу. – С помощью небес, о бессмертной славе. Но что же я делаю?.. Я отращиваю крылья и готовлюсь воспарить».

Для создания литературного шедевра одного таланта мало. Талант должен угадать время. Талант и время нерасторжимы…

Без чувства современности художник останется непризнанным.

Художник должен чувствовать вечность и в то же время быть современным.

В тот день, когда писатель утратит связь с действительностью, он перестанет быть таковым.

Литература, как общество, имеет своих плебеев, свою чернь, а чернь везде бывает и невежественна, и нагла, и бесстыдна.

Нужно любить литературу несмотря на то, что ею часто злоупотребляли, как нужно любить общество, хотя столько негодяев отравляет удовольствие жить в нем.

Не все попугаи говорящие. Есть и пишущие.

Большинство произведений, написанных в наше время, наводит на мысль, что они были склеены за один день из книг, прочитанных накануне.

Он утверждает, что в своих книгах спускается до читателя, а на самом деле читатель опускается вместе с ним.

Литераторы редко завидуют той подчас преувеличенной репутации, которой пользуются иные труды светских людей: они относятся к этим успехам, как порядочные женщины к богатству потаскушек.

Потомство судит литераторов не по их положению в обществе, а по их трудам.

«Всякий рано или поздно попадает на свою полочку», – говаривал покойный Белинский.