Олег Помозов - Дни освобожденной Сибири

_______________

*Трудное решение о вооруженном выступлении против советской власти принималось военнослужащими Чехословацкого корпуса на общевоинской конференции, проходившей в Челябинске с 15 по 23 мая, на которой в качестве делегатов с решающим голосом присутствовало очень много рядовых солдат.

**Среди легионеров встречались даже коммунисты, например – всем известный писатель Ярослав Гашек, придумавший после возвращения на родину из охваченной Гражданской войной России образ одного из самых знаменитых в истории мировой литературы добродетельных «идиотов».

***Спустя несколько месяцев, повышенный в должности до начальника Омского гарнизона, Вячеслав Волков станет одним из активных участников колчаковского переворота, и тогда уже легионеры Чехословацкого корпуса не смогут помешать ему произвести аресты виднейших представителей партии социалистов-революционеров – членов Уфимской Директории. Не смогут, потому что на сторону новых заговорщиков встанут их всесильные покровители, представители великих европейских держав – Англии и Франции.

Осторожность, проявленная таким образом в отношении Чекушина-Шаньгина , не помешала, однако, Волкову взять под жесткий контроль всю гражданскую администрацию Петропавловска. Вместе с тем ему также не составило особого труда подчинить власти военных местное самоуправление в таких совсем уж отдалённых степных городках, как Кокчетав, Атбасар и Акмолинск. Туда с соответствующими распоряжениями на руках были направлены надёжные офицеры, под неусыпный контроль которых Волков , как начальник Петропавловского военного района, определил председателей возобновивших свою работу городских дум. Таким образом, войсковой старшина Волков установил в освобождённых от большевиков районах политический режим с преобладающим влиянием военной власти. Точно такой же, по сути, диктат единоличного военного правления был установлен и на противоположной – восточной окраине Сибири, в Забайкалье, в районах, прилегавших к пограничной с Китаем станции Маньчжурия, здесь располагалась вотчина другого казачьего атамана двадцативосьмилетнего Григория Семёнова . Между этими двумя крайними точками сибирского территориального пространства и развернулись впоследствии те события, о которых мы и поведём наш дальнейший рассказ.

Спустя некоторое время, усомнившись, видимо, в том, что его донесение дошло до Омска, Михаил Чекушин решил сам съездить в столицу Степного края и лично доложить в центральный штаб о самоуправстве военных властей в Петропавловском уезде. Однако эсеровский комиссар до места назначения добраться так и не смог, бесследно исчезнув где-то по пути при так и не выясненных до конца обстоятельствах. Начатое по распоряжению Западно-Сибирского комиссариата расследование долго топталось на одном месте, ожидая, видимо, дальнейшего развития политической конъектуры, и закончилось, в общем-то, абсолютно безрезультатно, так и оставив недоказанными вполне очевидные для всех подозрения в том, что Чекушин-Шаньгин был убит по тайному распоряжению подполковника Волкова .

Безнаказанность, как известно, вдохновляет человека, преступившего закон, на новые «подвиги», что, собственно и произошло впоследствии с петропавловским атаманом. С той поры и потянулся за Вячеславом Волковым и его ближайшими подручными целый шлейф убийств своих политических противников. В сентябре от рук этих головорезов (другого слова и не подберёшь) пал известный сибирский писатель, эсер, министр Временного правительства автономной Сибири Александр Новосёлов , а в декабре – член Всероссийского Учредительного собрания и тоже эсер Нил Фомин *. В начале января 1920 г. подчинённые ещё одного неуправляемого атамана – Семёнова – казнят без суда и следствия двух, пожалуй, самых главных организаторов всесибирского антисоветского мятежа известных нам уже эсеров Павла Михайлова и Бориса Маркова . Большевики, надо признать, тоже не будут брезговать в дальнейшем подобного рода расправами по законам военного времени, что называется.

_______________

*Непосредственное отношение к убийству Фомина имели офицеры из бригады казачьего атамана Красильникова , но это сути дела в общем-то не меняет.

4. Бои на Новониколаевском фронте

В боях на восточном фронте красные части, направленные из Омска к станции Татарской, сначала стали теснить наступавших чехословаков и даже отбили у них два небольших города: Каинск и Барабинск. Здесь, кстати, ими был расстрелян захваченный в плен Михаил Иосифович Азеев-Меркушкин, также как и Чекушин-Шаньгин , являвшийся спецуполномоченным Западно-Сибирского комиссариата. Развивая успех, омичи под общим командованием Черепанова начали продвигаться всё ближе и ближе к Новониколаевску, туда же пробивался с юга и отряд красногвардейцев из Барнаула. Судьба мятежного города висела почти уже на волоске, но в этот момент капитан

Гайда перебросил для его обороны части, освободившиеся в результате столь лёгкого и быстрого захвата Томска, и чехословаки вновь стали хозяевами положения. Однако всё могло пойти совсем по другому сценарию, если бы не позорное бегство томских большевиков, оставивших без боя свои позиции. Не случись этого, вполне возможно, что Новониколаевск оказался бы взят наступавшими со стороны Омска красными, и восстание Чехословацкого корпуса здесь удалось бы подавить ещё в самом его зародыше. Впрочем, история, как известно, не любит сослагательного наклонения и предпочитает исключительно одни только факты, а они таковы: разбитые сначала под Новониколаевском, а потом и под Каинском красные вынуждены были отступить на запад, к станции Татарской и закрепиться там для длительной обороны.

5. Бои на Марьяновском фронте

Неожиданный и столь скорый захват чехо-белыми Петропавловска также не мог не сказаться на результатах противостояния двух вооруженных группировок. Через эту, оказавшуюся в их руках станцию, чехословакам удалось перебросить из Челябинска в район Марьяновки дополнительно один батальон 2-го полка под командованием капитана Крейчи, что сразу же обеспечило легионерам некоторое численное превосходство в живой силе, а также пополнило их арсеналы недостающим вооружением. Из близлежащих станиц в помощь к восставшим чехословакам стали ещё и стекаться небольшие отряды сибирских казаков. Самым крупным и наиболее боеспособным среди них оказалось подразделение, прибывшее в Исилькуль из станицы Степной и находившееся под командованием двадцатидевятилетнего есаула (капитана) Бориса Анненкова .