Александр Строгов - Искривлённая история

А. Эйнштейн

Человеческая память избирательна. Людям свойственно помнить о себе только хорошее, а о других – только плохое. Культ, сопутствующий А. Брусилову, является отличным тому примером: первоначальный успех помнят, несмотря на то, что по причине крайней моральной слабости австро-венгерских полков и дивизий, готовых сдаться в плен при малейшем давлении, нарушен был главный принцип стратегии и тактики – концентрация усилий на решающем направлении. Победа готова была упасть в руки, как перезревшее яблоко, и А. Брусилов, рассредоточив артиллерию по фронту с целью создания возможно более протяжённой «линии давления», это отлично понимал. А вот дальнейшие бои, несмотря на их несравненно большую интенсивность, всегда как-то обходят стороной, упоминая лишь о том, что плохо подготовленные (тут ни сам А. Брусилов, ни советские историки командующего ЮЗФ не винят, он вне подозрений) удары не имели успеха. Давайте же попробуем их рассмотреть, раз уж возникла такая возможность.

17 июля (н. ст.) 1916 г. из гвардейских корпусов была сформирована армия, командующим которой назначили генерал-адъютанта В. Безобразова. Она вступила в бой, не имея ни номера (из чистого суеверия, так как он должен был стать 13-м), ни названия; атаки на заболоченной местности не имели успеха и были легко отражены массированным пулемётным и артиллерийским огнём противника. Поражение гвардейцев произвело гнетущее впечатление в Ставке. Верховный главнокомандующий, которым с 1915 г. являлся лично царь Николай II, болезненно переживал неудачу войск; гвардейские полки, в которых проходили службу его родственники, были ему хороши знакомы, многих командиров и даже солдат он наверняка знал лично.

Говоря о преимуществах кайзеровской армии над русской, в данных обстоятельствах такие утверждения разумно детализировать, чтобы они не производили впечатление абстрактных и туманных. Немцы постоянно совершенствовали тактику своих войск, уделяя большой внимание их переобучению; ими постоянно создавались и широко внедрялись новейшие образцы вооружений, позволявшие повысить боеспособность армии.

Пулемёт конструкции Х. Максима, некогда возбудивший самое острое внимание Вильгельма II (первый экземпляр этого оружия был закуплен на его личные деньги, ещё до внесения каких-либо изменений в закон о военном бюджете), немцами был в значительной степени усовершенствован и, под названием MG-08, известен как наиболее технологичная версия «максима». По сравнению с российским вариантом образца 1910 года, MG-08 обладал несколько более крупным калибром (7, 92 мм против 7, 62 мм). Его отличало также более тяжёлое (20,3 кг против 23 кг) тело орудия и станка (37 кг против 34 кг 10 10 Несколько более лёгким, по сравнению с салазочным (см. выше), являлся станок-тренога, весивший 31 кг, однако он производился в значительно меньших количествах. ).

Учитывая тот факт, что российская версия обладала колёсным станком А. Соколова, позволявшим с заметно меньшими затратами физических сил передвигать пулемёт по полю боя, а также то, что расчёт был прикрыт от ответного огня противника броневым щитком, она, казалось бы, имела заметные преимущества. Впрочем, бронещиток и колёсный станок, являвшиеся просто уменьшенными вариантами первых модификаций «максима», закупленных в Великобритании (те устанавливались на лафеты от полевых орудий), трудно расценивать как свидетельства безупречного пути технического развития. Колёсный станок в годы Первой мировой войны не применялся ни французами, ни англичанами; бронещитки, весьма затруднявшие обзор, в армиях стран-основных участниц конфликта, конструктивно не были предусмотрены и в заводских условиях обычно не устанавливались 11 11 Нужно оговориться: немецкие MG-08 поздних модификаций также оборудовались бронещитками, чему есть немало подтверждений. Любопытно, что их размер был относительно небольшим, по сравнению с российским аналогом, в то время как размещённый перед кожухом ствола щиток округлой формы прикрывал тот полностью. Таким образом, легко предположить, что немцы более заботились о пулемётах, нежели о пулемётчиках, что, видимо, не вполне верно – ведь «максимы» в тот период ими устанавливались в узких амбразурах долговременных огневых точек, в том числе и бетонированных, в то время как в боевых порядках наступающей пехоты их сменили ручные пулемёты MG-08/15 . Также зачастую применялись и изготавливаемые кустарно колёсные лафеты, и крупные броневые щиты. .

Напрашивается вполне естественное предположение о том, что весь мир не знал, как пользоваться пулемётом Х. Максима, в отличие от российских конструкторов, позаботившихся об удобстве перемещения орудия и о сохранности жизней расчёта. По крайней мере, такое утверждение немедленно было бы изречено В. Суворовым (В. Резуном). Однако статистика боёв принуждает по-другому взглянуть даже на столь очевидные вещи. Немецкий MG-08 обладал, как нетрудно заметить, не самой высокой тактической подвижностью; впрочем, станковый пулемёт изначально создавался как оружие, устанавливаемое стационарно. Колёсный станок, по сравнению с салазочным, конечно, обладал маленьким, почти незаметным, недостатком – при стрельбе пулемёт ёрзал, что негативно влияло на точность огня. Это было особенно ощутимо, если дальность выстрела достигала нескольких сот метров, как это обычно и бывало.

Немцы предпочли иной подход: применив тяжёлый салазочный станок, они устранили откат как явление. Пулемёт MG-08 был оснащён великолепным оптическим прицелом ZF-12 с регулируемым вплоть до 20-кратного увеличением, что позволяло вести прицельный огонь по противнику. Салазочный станок также не ограничивал расчёт в ведении навесного огня, широко применявшегося как немцами, так и их противниками на Западном фронте. Немаловажным нововведением являлась и пароотводная кишка (резиновый шланг), присоединённая к кожуху охлаждения: испарявшаяся при нагреве ствола вода отводилась в специальную канистру, где конденсировалась и могла быть заново залита в кожух через специальный краник.

Эти конструктивные особенности давали значительные преимущества расчёту MG-08, позволив вывести пулемётный огонь на новый, более высокий, уровень эффективности. Начиная с января 1916 г., немцами создаются пулемётные снайперские роты (всего их численность в 1918 г. достигла 152), имеющие на вооружении 6 станковых пулемётов; общая численность роты достигала 85 человек. Сгруппированные по 3 в батальоны MGA (Maschinengewehr-Scharfschützen-Abteilung), они сформировали новый, элитный род войск; его бойцам полагалась нарукавная нашивка с золотистым изображением MG-08. Учитывая то, что вновь созданные батальоны «снайперов-пулемётчиков» подчинялись верховному командованию, нет ничего странного в том, что они нередко перемещались с одного угрожающего участка фронта на другой, выполняя функции «пожарных команд».