Александр Жабинский - Другая история искусства. От самого начала до наших дней

Как же все мы дошли до жизни такой?

Давным-давно железо было такое плохое, что мечи ржавели прямо на глазах, за хорошего коня отдавали несколько деревень вместе с жителями, а обученный грамоте человек с превеликим трудом мог вывести несколько десятков закорючек на козлиной коже. Специально выделанная кожа тоже, кстати, стоила прилично. Так вот, в те века люди рисовали не лучше современных детей. Они не имели понятия ни о пропорциях, ни о светотени, ни о перспективе. Они могли изобразить голову больше туловища, а руки длиннее ног. Иногда они уходили в пещеры и рисовали там. Иногда кому-то из них поручали расписать церковь или создать примитивную скульптуру. Но постепенно, год за годом, мастерство их росло, церкви украшались все лучше, сильные мира сего ценили мастеров все больше, и появились люди, которые занимались изобразительным искусством профессионально, — художники. У них были ученики. Ученики и подмастерья (люди без особого таланта) старались научиться всему, что умели мастера, ведь от этого зависел их социальный статус, да и жизнь тоже. Когда приходил враг, мастеров не убивали, а чаще всего брали в плен. Сейчас смешно даже думать об этом, но тогда умение рисовать ценилось.

Настенная живопись в Чатал-Гуюке.

Разумеется, развитие искусства таким образом, когда мастерство повышается от века к веку, не противоречит никаким законам, ни Божеским, ни человеческим. Оно обусловлено врожденным эстетическим чувством, способностью обучаться и стремлением к самореализации у людей. Более того: такой рост мастерства неизбежен. Ученик превосходит учителя, накапливает знания и творческие приемы, ведь перед нами не разовый «случай» озарения, а процесс длящийся 200, 500 и больше лет!

Поэтому неудивительно, что за несколько веков художники научились практически всему. Лучшие из них оказывались в самом богатом и красивом городе — Риме. Город был расположен, кстати сказать, в самом выгодном месте тогдашнего мира. Там среди лучших из лучших они учились еще быстрее ваять скульптуры, писать фрески, создавать ювелирные украшения. Совершенство произведений поражали воображение… В Риме жили лучшие мудрецы и полководцы, драматурги и поэты, самые красивые и умные женщины. Весь остальной мир завидовал жителям столицы и сравнивал их с богами. Так родилось представление о «золотом веке». Со временем и в других местах жизнь становилась легче, и там дворцы и храмы стали украшать. Римом уже называли не только земли вокруг Мраморного моря, но и всю огромную империю, которой не было конца и края. А когда местные царьки окрепли настолько, что перестали бояться императора и его солдат, они придумали интересный психологический ход: стали убеждать друг друга в том, что «золотой век» человечества был не вчера еще, а в незапамятные времена, до страшных катастроф и потрясений, от которых они, дескать, едва-едва оправились. Страшными потрясениями они, естественно, называли свое недавнее рабство и убогое существование.

Фигуры портала собора в Шартре. XII век.

Новые времена назвали эпохой возрождения (обновления), мифический теперь уже «золотой век» — античностью (древностью), а недавнее темное свое прошлое «средним веком». Вскоре «средний век» превратился в «средние века»… а гордый Рим «переехал» с берегов Пропонтиды на берега жалкой итальянской речушки. Об этом вы можете прочитать у Николая Морозова в многотомном исследовании «Христос».

Посмотрите внимательно на скульптуры романского портала Шартрского собора, и вы поймете, что эти скульптуры сделаны учениками тех, кто ваял кариатид в афинском Акрополе. Сейчас мало кто знает, что в Афинах в те времена правил бургундский герцог, а юг Италии был населен греками и арабами. Мало кто отдает себе отчет в том, что, говоря о Возрождении, он подразумевает лишь север Италии. Потому что юг и в «средние века» был по-прежнему античным. Как и африканский север, как и почти все Средиземноморье. Средневековыми были Германия, Англия, Русь… Античность и Средневековье — это одно и тоже. Поэтому, когда вы прочтете у Ломоносова или кого-то из старых авторов о том, что славяне воевали с римлянами не удивляйтесь!

Кариатиды храма Эрехтейон на Акрополе.

Славян и римлян развели по разным векам немецкие историки, писавшие по заказу Екатерины II. На самом деле античный Рим, который теперь чаще называют Константинополем, был в основном славянским, и многие римские императоры были славянами. Но с времен западноевропейского «Возрождения» Римскую империю возглавили турки. А античность все продолжалась… Парадокс? Все византийское, привезенное турками на Запад объявлялось античным, то есть древним. Так в храмах итальянского Рима ставили «античные» колонны, специально для этих храмов заказанные в Константинополе. Итальянские банкиры покупали все, даже обломки скульптур, но многое осталось в Турции и по сей день.

Виртуальные супруги Пьеро де Медичи (портрет 1453 года) и Юлия Домна (портрет 200 года).

Несмотря на 1250-летнюю пропасть в традиционных датировках оба портрета выполнены в одной технике и схожими приемами.

Когда сравниваешь скульптурные портреты итальянского Возрождения и «древнеримские» бюсты трудно отделаться от впечатления, что выполнены они одними и теми же скульпторами. Да и сам итальянский Рим в своей «античной» части построен, как известно, архитекторами с Ближнего Востока. «О, Рим! Тебе надо быть столицей Турции», — восклицает герой Витторио Гассмана в фильме «Запах женщины». Но европейские интеллектуалы решили по-своему. На основе модной тогда нумерологии и христианской каббалы они придумали такую версию мировой истории, что православным константинопольским владыкам отводилась роль попрошаек, и даже турецкому Возрождению античности было отказано в праве на существование

Действительно, а что возрождать? Самое себя, что ли? Живое и бьющее ключом?

Что там случилось дальше, покрыто мраком истории. Правда, некоторые события связаны с приключениями в султанском гареме венецианской авантюристки Баффо. Другие — с притоком в Испанию дешевого золота из Америки. Но только античность ушла в прошлое, и началась эра рационализма. Западная Европа, став богатой, избавилась от комплекса неполноценности и стала диктовать миру свои правила.