Николай Колесницкий - Исследование по истории феодального государства в Германии (IX – первая половина XII века)

Так следует на наш взгляд объяснять факт сохранения относительного единства Германского государства в период до возникновения территориальных княжеств. В этом факте, несомненно, нашли свое проявление особенности феодализма в Германии на первых стадиях его развития.

С конца XI в. обнаруживаются симптомы нового явления в политическом развитии Германии – симптомы образования вотчинно-территориальных владений, – своеобразных государств в государстве.

Немецкая буржуазная историография замечает в образовании территориальных княжеских владений только одну внешнюю юридическую сторону: переход в руки князей высшей юрисдикции, регалий и других государственных прав (Hoheitsrechten) и округление самих княжеских владений. Борьба мнений вокруг данной проблемы происходит в плоскости того, что следует считать основой данного процесса – рост вотчинной власти, дополняемый приобретением высших государственных прав («вотчинная теория») или само по себе отчуждение верховных прав королем («публично-правовая теория»); что сыграло роль основного фактора в оформлении территориальной власти -отчуждение верховной властью графств и графских прав (Г. Белов) или образование – посредством концентрации в руках крупных землевладельцев судебных и административных функций – «округов банна» (Г. Зелигер).

Особенно дискуссионными являются при этом вопросы: а) Кого следует считать активным субъектом и строителем территориальной власти – крупных вотчинников, расширявших свои владения до пределов княжеских территорий, или королевскую власть, отчуждавшую верховные права? б) Что служило базой строительства территориальной власти – герцогства, графские права или само по себе приобретение высшей юрисдикции? в) Каким путем приобреталась эта юрисдикция – посредством королевских пожалований (иммунитетов), или вследствие прямой узурпации?

В качестве весьма важного фактора создания территориальной власти историки указывают на ленную систему с ее специфически германскими особенностями.

Таким образом, в рассуждениях этих историков, вопреки кажущимся различиям их «концепций» образования территориальной власти, фигурируют все одни и те же юридические факторы (хотя и в несколько различных комбинациях) – вотчинная власть, верховные права, ленная система и т. п. [811]. Здесь совершенно не учитываются экономические предпосылки и весьма мало внимания обращается на политические условия и на особенности развития германского феодализма.

Несостоятельность всех этих концепций обнаруживается сразу, когда перед ними поставить один весьма элементарный вопрос: почему система территориальных княжеств сложилась в Германии и не сложилась в других соседних с Германией европейских государствах, например, во Франции. Вотчинная власть, «отчуждение» государственных прав (и при том еще более интенсивное), ленная система и все прочее, что причисляют эти историки к «факторам» роста территориальной власти, как известно, имели место и в других странах Европы, в которых тем не менее территориальных княжеств, подобно германским, не образовалось.

Аргументация особенностями немецкого ленного права (вроде пресловутого Lehenzwang), фигурирующая так часто в рассуждениях немецких историков [812]в наше время не может удовлетворить серьезного читателя. Считать, что система территориальных княжеств образовалась в Германии потому, что немецкое ленное право запрещало императору собирать в своих руках имперские лены, – все равно, что пытаться объяснить неудачи плохих игроков действием правил игры.

Что же представляла собой власть территориального князя, и в чем следует усматривать основную причину образования системы территориальных княжеств в Германии?

Для выяснения этих вопросов попытаемся сперва подытожить то, на наш взгляд, положительное, что сделала в этом смысле буржуазная историография. Это положительное заключается в освещении некоторых вопросов юридической природы территориальной власти и сводится к следующему:

1) Власть территориального князя – это не просто вотчинная власть, это власть территориальная. Она простиралась не только над собственными владениями князя, но и над владениями ряда других феодальных землевладельцев, в том числе и тех, которые не являлись вассалами данного князя. Эта власть охватывала замкнутую (хотя и не сплошную) территорию и походит в этом отношении на обычную государственную власть, объединяющую своими политическими узами население по принципу территориальной оседлости.

2) Население княжеской территории только отчасти находилось в прямом владении князя, на положении его крепостных или зависимых. Значительная часть крестьянского и зависимого городского населения принадлежала не помещику-князю, а другим более мелким, подвластным ему помещикам. С княжеской властью это население связано отношениями подданства в том смысле, в каком это подданство вообще присуще феодализму: оно платило князю налог (Bede), несло княжеские повинности и подлежало в той или иной мере княжеской юрисдикции.

Таким образом, и здесь проявляется полное сходство власти территориального князя с властью короля.

3) Аналогия с государственной королевской властью проявляется и в отношениях территориального князя с феодальными землевладельцами территории. Дворяне были связаны с князем или вассальной зависимостью, или подданством; они объединялись в земских сословиях и делили с князем политическую власть в «стране» (Land) посредством участия в ландтаге и территориальных правительственных органах.

Сословно-представительная власть и управление в территориальном княжестве организованы на тех же основах, что и в королевстве.

Все это дает основание видеть в территориальном княжестве не вотчину, не обычное феодальное владение, а государство в миниатюре. Немецкие буржуазные историки идут в определении государственного характера территорий так далеко, что наделяют их в противоположность «несовершенной» и раздробленной германской империи «истинно государственными» чертами, усматривая в них первый проблеск «современного государства» (Der moderne Staat).

При этом буржуазная историография упускает из виду одно крайне важное обстоятельство: территориальное княжество было весьма далеким не только от «современного», но и от нормального феодального государства. Нормальное феодальное государство объединяло определенную этническую территорию, территорию, заселенную одной или несколькими народностями, в то время как территориальное княжество простиралось только над узкой владельческой территорией; оно обособляло политически население данной территории, связанное узами языковой этнической общности с населением соседних территорий.