Константин Романенко - Борьба и победы Иосифа Сталина

брал деньги у Ландау, управляющего Балахинскими промыслами Ротшильда, Браиловского, управляющего Московско-Кавказским нефтепромышленным товариществом, Багдатьяна, управляющего техническим надзором в Совете съездов нефтепромышленников, Манчо, директора Нефтяного товарищества».

Конечно, политическая пропаганда требовала средств, и Джуга­швили находил способы их изыскания. Впрочем, в том, что деньги на пропаганду и революционную деятельность бакинские больше­вики получали у «капиталистов», не было ничего парадоксального.

Между тем аналитики сыска уже стали подходить к идентифи­кации личности руководителя бакинских революционеров. 1 де­кабря 1909 года Тифлисское охранное отделение сообщило в Тиф­лисское ГЖУ: «Сосо (Коба), упомянутый в записке вверенного Вам районного охранного отделения от 9 ноября за № 14536, известен как видный социал-демократ, по установке в Баку он значится как житель г. Тифлиса О.В. Тотомянц. В охранном отделении имеются агентурные сведения, что Коба (Сосо) есть И.В. Джугашвили (вы­писка агентурных сведений от 25 ноября № 10790). Точно выяс­нить личность Кобы (Сосо) не представилось возможным»

Подпольщики тоже принимали меры по нейтрализации про­вокаторов в своих рядах. Участница событий того времени Г. Варшамян приводит в воспоминаниях эпизод, когда, встретив Джуга­швили на улице, работник охранного отделения сказал: «Я знаю, что вы революционер или социал-демократ (я не знаю, как он ска­зал), вот возьмите список, сюда включены товарищи, которые в ближайшее время должны быть арестованы». В списке было 35 че­ловек. В связи с этим на экстренном совещании Бакинского коми­тета была проведена ротация тех членов, которые оказались в списке.

Безусловно, в действительности передача информации про­изошла не столь «примитивно». И, конечно, секретарь Бакинского комитета, получив информацию от работника охранки, сочувст­вующего революционерам, не мог сказать об этом открыто. Но та­кая информация ему поступала. По словам рабочего И.П. Вацека, кассира Бакинского комитета РСДРП, когда появились сведения о связях с охранкой заведующего Народным домом Михаила Кобе­ридзе, Иосиф Джугашвили «явился к нему и потребовал назвать тех лиц, которые были им провалены».

То, что подполье имело свою контрразведку для борьбы с провокаторством и противостояния карательным службам, являлось закономерным элементом революционной деятельности. И имен-

но успешное разоблачение провокаторов станет причиной ареста самого Иосифа, о чем речь пойдет ниже. Большевики Баку приме­няли в своей деятельности как нелегальные приемы борьбы, так и легальные возможности. Использование для пропаганды легаль­ных учереждений, клубов, потребительских кооперативов и осо­бенно промыслово-заводских комиссий, Иосиф Джугашвили от­мечал в «Письмах с Кавказа», опубликованных за подписями «К.С.» и «К.Стефин» 13 февраля 1910 года в центральной больше­вистской газете «Социал-демократ».

Он писал, что положение в Баку выгодно отличается от таково­го в других частях России: «Ввиду некоторых специфически бакин­ских условий на промыслах (некоторая возможность собираться, не вполне уничтоженная администрацией; существование промы­слово-заводских комиссий). Через них наша организация получает возможность... влиять на всю массу нефтяных рабочих».

«Правда, — признает он, — значение комиссий теперь не так велико, ибо с ними не считаются больше нефтепромышленники, но с комиссиями считаются рабочие, а это для нас важнее всего». Объединие рабочих, занятых по специфике труда в бурении, добы­че, нефтеперегонке, механических работах и т.д., отмечал Джуга­швили, «диктуется условиями борьбы». Это позволяло проводить локальные забастовки на отдельных производствах без полной ос­тановки предприятий.

В отличие от остальной части России, где в результате спада ре­волюционной волны рабочее движение перешло в пассивную фазу, в Баку продолжали действовать профсоюзы, советы уполномочен­ных, в которых активную роль играли большевики. Г.К. Орджони­кидзе позже вспоминал: «В то время как по всей России господ­ствовала черная реакция, в Баку заседал настоящий парламент. В этом парламенте открыто разрабатывались все требования ба­кинских рабочих, развертывалась нашими ораторами вся наша программа-минимум».

Пока специалисты карательных ведомств предпринимали ша­ги для установления настоящего имени Кобы, его идеи по восста­новлению партии стали приобретать реальные формы и на уровне ее руководства. 2—23 января 1910 года в Париже состоялось засе­дание Пленума ЦК РСДРП, на котором было принято решение о пополнении состава Центрального комитета и создании Русского бюро.

Таким образом, предложения и мысли Иосифа Джугашвили по

организации социал-демократического центра в России, высказан­ные в его статье о кризисе в партии, и резолюция Бакинского ко­митета от 2 августа 1909 года становились ближайшими задачами лидеров большевизма. Его позиция, сформулированная им еще пять месяцев назад, была подтверждена Бакинским комитетом и в новом решении.

В резолюции БК от 22 января «О политической агитации и фак­тическом сплочении партии» отмечалось: неспособность противо­поставить что-либо серьезное систематической травле со стороны «либералов» роняет партию в глазах рабочих, нанося этим «ущерб интересам социал-демократии». Речь идет о «жизни и смерти пар­тии», подчеркивали бакинцы.

Теперь их требования звучали почти ультимативно: «1) переме­щение (руководящего) практического центра в Россию; 2) органи­зация связанной с местами общерусской газеты, издающейся в России и редактируемой практическим центром; 3) организация в важнейших центрах рабочего движения местных органов печати (Урал, Донецкий бассейн, Петербург, Москва, Баку и т.д.)».

По существу, резолюция бакинцев уже в практической плоско­сти сжато повторяла основные тезисы, высказанные Иосифом Джугашвили в статье «Партийный кризис и наши задачи». На этот раз Бакинский комитет требовал для обсуждения «вышеупомяну­тых вопросов» не созыва конференции большевиков, а проведения «общепартийной конференции».

Но, поддержав план проведения конференции, предложенный ленинской газетой «Пролетарий», резолюция Бакинского комите­та настаивала, что к участию в ней «должны быть привлечены... представители от действующих и действительно существую­щих нелегальных организаций, причем главное внимание должно быть обращено на крупные центры, где сосредоточены громадные массы пролетариата».

Это были все те же звенья политики, направленной на преодо­ление кризиса и возрождение партии как действительно боевой организации. Призывая к консолидации, к отказу от политики крайностей, Иосиф Джугашвили и его сторонники решительно отвергали претензии эмигрантских кругов представлять пролета­риат России и возражали против «особого представительства от групп, работающих в легальных организациях», где преобладали меньшевики-ликвидаторы.