Меликсетов - История Китая

661

В китайской печати б^зло объявлено об огромн^1х достижениях в области сельского хозяйства. Утверждалось, что собранный уро­жай достиг почти 300 млн т, однако в действительности было собрано намного меньше. Впоследствии в Китае было признано, что приписки коснулись не только показателей промышленного развития, но и сельскохозяйственного: они составляли треть от объявленных показателей, или 100 млн т зерна.
Не удивительно в связи с этим, что, несмотря на объявлен­ные огромные достижения, уже в середине декабря в стране ста­ла ощущаться нехватка продовольствия. К весне следующего 1959 года возник острый дефицит продуктов питания: овощей, рыбы, масла и даже чая. Страна вступила в полосу острого кризиса, что не могло не вызвать обострения политической борьбы в руковод­стве КПК.
Однако на целом ряде совещаний руководства партии и на очередном VI пленуме ЦК КПК, состоявшемся в ноябре-декаб­ре 1958 г., Мао Цзэдуну удалось заручиться поддержкой большей части высшей партийной элиты. В частности, была подтверждена правильность политики создания народных коммун. Однако уже в это время различимы признаки некоторого отрезвления руко­водства партии. В решениях пленума подчеркивалось, что «…пе­реход к коммунизму представляет собой длительный и сложный процесс, требующий большого напряжения сил, и перескочить через этап социализма нельзя». Это было признание того, что вьщвигавшиеся ранее лозунги являлись фактически призывом к переходу к коммунизму в течение 2—3 лет и эта попытка закон­чилась неудачей. Косвенным подтверждением того, что позиции Мао Цзэдуна ослабли в результате бедствий, постигших страну в ходе «большого скачка», было то, что бьиа удовлетворена его просьба не избирать его на пост Председателя КНР на следую­щий срок. Вслед за этим на состоявшейся сессии ВСНП на этот пост б^]л избран Лю Шаоци.
Тем не менее форума: высшего руководства КПК и китайско­го государства в эти месяцы высказались за продолжение поли­тики «скачка», приняв явно завышенные и нереалистические планы. В соответствии с ними основные экономические показа­тели в будущем году вновь следовало удвоить и довести произ­водство стали до 18 млн т, а зерна — до 525 млн т.
К лету 1959 г. катастрофические для страны последствия по­литики «трех красных знамен» выявились со всей очевидностью. Сельскохозяйственное производство падало, ощущалась нехват­ка зерна даже для проведения весенних полевых работ, диспро­порции между отраслями народного хозяйства и инфляция при­няли угрожающие масштабы, еще более ухудшалось снабжение

662

городов продовольствием, положение, сложившееся на транс­порте, было угрожающим.
В середине июля 1958 г. на заседании Постоянного комитета ПБ ЦК КПК б^]ло принято решение о необходимости изучения руководящими работниками ЦК положения, сложившегося на местах. С этой целью группа высших руководителей разъехалась по стране. Сам Мао Цзэдун отправился на юг, где имел возмож­ность убедиться в последствиях предпринятой им попытки мол­ниеносного перехода к коммунизму, в том числе на его родине в провинции Хунань.
Мао Цзэдун решил побывать в родной деревне Шаошань, куда он наведывался впервые после 1927 г. В поездке его сопровождал Хуа Гофэн — партийн^тй секретарь уезда, в котор^тй входила род­ная деревня Мао Цзэдуна. Поклонившись могилам предков, Пред­седатель ЦК КПК направился к клановой кумирне, однако об­наружил лишь ее остатки. За несколько месяцев до его приезда кумирню разобрали для строительства кустарной доменной печи. Затем состоялась встреча Мао Цзэдуна с односельчанами, из бе­седы с которыми он не мог не понять, что политика «трех крас­ных знамен» завершилась провалом. В Шаошань, подобно другим деревням по всему Китаю, были развернуты энергичные иррига­ционные работы и построено свое водохранилище. Однако мест­ное партийное руководство настолько спешило с завершением работ, что плотина водохранилища протекала и кроме того оно было слишком мелким — в период дождей из него приходилось выкачивать воду, чтобы избежать наводнения.
Крестьяне критически отозвались и о кампании по выплавке стали, поглотившей предметы домашнего обихода и даже про­стую мебель сельских домов, которую использовали для растоп­ки печей. Жители деревни б^зли в ^1нужден ^1питаться в обще­ственной столовой, так как готовить пищу было не в чем, да и сами домашние печи разобраны. Односельчане Мао Цзэдуна были недовольны и общественной столовой. Еды, которую они полу­чали, явно нехватало и между односельчанами во время обеда часто вспыхивали драки за лучший кусок. Верх брали, как прави­ло, более молодые и здоровые, а старикам приходилось подби­рать остатки еды. Единственным результатом «большого скачка» в родной деревне Мао Цзэдуна, таким образом, были горы ме­талла, выплавленного из предметов кухонного обихода, с кото­рыми никто не знал, что делать, и водохранилище, ставшее по­стоянной угрозой разрушительного наводнения.
Тем не менее Мао Цзэдун продолжал настаивать на принци­пиальной правильности политического курса, который он стре­мился навязать китайскому обществу. Именно вокруг оценки этого

663

курса разгорелись ожесточенные дискуссии накануне и во время VIII (Лушаньского) пленума летом 1959 г., на котором Мао Цзэ-дун впервые столкнулся с открытой оппозицией части высшего партийного руководства.
Главным оппонентом Мао Цзэдуна стал министр обороны маршал Пэн Дэхуай. В его выступлениях б^зла подвергнута крити­ке общая оценка ситуации, данная Мао Цзэдуном: «Достижения огромны, проблем немало, перспективы светлые». Пэн Дэхуай выразил несогласие с политикой мобилизации всей страны на осуществление кустарной выплавки стали, указал на поспешность в проведении коммунизации, критиковал обстановку, сложив­шуюся в политбюро ЦК КПК, за отступление от принципов кол­лективного руководства, поставил вопрос об ответственности всех руководителей партии, «включая товарища Мао Цзэдуна», за ситуацию, сложившуюся в стране.
14 июля министр обороны написал письмо, адресованное Мао Цзэдуну, в котором изложил свое несогласие с политикой «трех красных знамен». Несмотря на то, что Пэн Дэхуай воздержался от того, чтобы возложить на Мао Цзэдуна личную ответствен­ность за кризис, в который было ввергнуто китайское общество, по духу это послание было, конечно, обвинительным пригово­ром лидеру КПК. Письмо носило скорее личн^тй характер. Автор письма не познакомил с его содержанием других высших руко­водителей партии. Тем не менее Мао Цзэдун распространил его среди партийного руководства. 16 июля Мао Цзэдун созвал засе­дание ПК ПБ ЦК КпК, в котором участвовали находившиеся в тот момент в Ухане Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Чжу Дэ, Чэнь Юнь. В купальном халате и тапочках на босу ногу Мао Цзэдун принял членов высшего партийного руководства и прокоммен­тировал послание Пэн Дэхуая, назвав его выпадом против партии, пригрозил в случае раскола в КПК создать свою КПК, а если в борьбу будет вовлечена армия, — организовать новую верную ему армию. Это же он подтвердил в одном из своих выступлений и несколько позднее, заявив, что, если критика курса «трех крас­ных знамен» и его лично будет продолжаться, то он прибегнет к военному перевороту: «Я уйду, я пойду в деревню и возглавлю крестьян, чтобы свергнуть правительство. Если освободительная армия не пойдет за мной, то я пойду искать Красную армию».
Руководители КПК, критически относившиеся к политике Мао Цзэдуна, не поддержали Пэн Дэхуая. Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Чжу Дэ, Чэнь Юнь и некоторые другие предпочли, как они спра­ведливо полагали, не подвергать партию и страну опасности рас­кола в этот кризисн^тй период. С позицией Пэн Дэхуая солидари­зировались немногие — начальник генерального штаба НОАК