Альбер Гарро - Людовик Святой и его королевство

Еще в 1255 г. Людовик Святой просил Папу, чтобы тот повелел всем его подданным молиться за его душу. Ле Нен де Тиллемон полагает, что именно тогда он задумал стать монахом и с нетерпением дожидался, когда его старший сын повзрослеет настолько, что будет готов править самостоятельно. Он якобы говорил об этом с королевой, прося никому ничего не сообщать: королева попыталась отговорить его от этого шага. Видя, что ей это не удается, она послала за детьми и графом Анжуйским. Граф в ярости якобы заявил, что более не потерпит проповедей якобинцев, и потребовал, чтобы им ничего больше не давали. Об его намерении дошли слухи даже до Лотарингии. Рассказ францисканца Гийома де Сен-Патю, исповедника королевы Маргариты, менее драматичен: «…за много лет до своей кончины, желая достигнуть наибольшего совершенства, он твердо, с набожным сердцем, предложил, что когда его старший сын достигнет нужного возраста и королева, его мать, согласится, он уйдет в монастырь. И поскольку он поведал о своем намерении по секрету королеве, приказав, чтобы она никому ничего не говорила, та привела ему все доводы против этого решения и не соглашалась, чтобы он стал монахом. "Господу, который все устраивает к лучшему, было угодно, чтобы король, как и прежде, хранил королевство в мире и трудился на благо королевства и Святой Церкви". Жоффруа де Болье, доминиканец и исповедник короля, просто сообщает, что Людовик говорил, что если королева умрет раньше него, он станет священником. Согласно появившейся позже традиции, Людовик Святой якобы хотел стать доминиканцем или францисканцем. Если это было правдой, маловероятно, чтобы Жоффруа де Болье или Гийом де Сен-Патю обошли молчанием эту важную для них деталь. Часть их Орденов уже была замечательной; но цистерцианцы также хотели бы приобщиться к пламенной дружбе, которую Людовик выказывал тем. Не будем гадать, монахом какого именно Ордена собирался стать король; возможно, что ко времени разговора с королевой он еще не принял решения по этому вопросу.

Последний сын Людовика Святого, Робер, родился в 1256 г. Его крестил святой Филипп, епископ Буржский, а над купелью держал его по просьбе короля достопочтенный Умберто Романский, генерал Ордена доминиканцев. Он был родоначальником королевской династии Бурбонов. После него у короля была еще дочь, принцесса Агнесса, и возможно, еще сын, который не выжил и вроде бы получил имя Филипп.

Разделять и властвовать, ослаблять своих противников, натравливая одних на других, – вечное правило политиков, верящих, что все погибнет, если они начнут почитать даже не милосердие и правосудие, но следовать морали, причем самой примитивной. Однако Людовику Святому удалось доказать обратное. «Когда до короля, – говорит Гийом де Сен-Патю, – доходили слухи, что между какими-то знатными людьми ведется война за пределами его королевства, он посылал к ним послов, чтобы их помирить, но не без великих затрат». А Жоффруа де Болье пишет: «Когда добрый король узнавал, что у него есть какой-то враг или тайный завистник, он их милостиво призывал к себе и привлекал щедростью, землями и помощью, когда они в ней нуждались; и поскольку сии пути и дела были угодны Господу, то если ему и случалось иметь каких-то врагов, он их привлекал к миру и согласию. Он умел столь мудро действовать, относясь законно, щедро и сострадательно ко всем, что заслуживал всеобщего почтения и любви. И как говорится в Писании: "Милосердие и истина охраняют королей, щедрость укрепляет королевство", так и Франция была хранима и оберегаема во времена Людовика Святого и блистала среди прочих других королевств, как солнце, распространяющее повсюду свои лучи".

Жуанвиль добавляет: «А по поводу тех иноземцев, которых помирил король, кое-кто из его совета говорил, что он нехорошо поступил, не дозволив им воевать; ибо если бы он позволил им сильно обеднеть, они, разбогатев (в мирное время), не напали бы на него. И на это король отвечал, что они говорят дурно: "Ибо если соседние государи увидят, что я им позволяю воевать, то могут договориться между собой и сказать: "Это из-за своей злонамеренности король позволяет нам воевать". Тогда может случиться, что из-за ненависти, которую они возымеют против меня, они набросятся на меня, и я могу много потерять, не считая того, что вызову этим гнев Господа, сказавшего: "Благословенны миротворцы". И случилось, что бургундцы и лотарингцы, которых он помирил, любили и повиновались ему так, что выносили на суд короля тяжбы, которые вели между собой, – в королевскую курию в Реймс, Париж и Орлеан».

Людовик, возвратившись из Святой земли, постарался помирить детей графини Фландрской, и это ему удалось. Также он улаживает распрю герцога Бретонского с юным Тибо, сыном графа Шампанского, из-за Наваррского трона; потом мирит графа Шалонского с его сыном, графом Бургундским, графа Люксембургского – с графом де Бар, а графа де Бара – с герцогом Лотарингским.

В 1258 г. Людовик Святой запретил частные войны, которые сеньоры могли вести меж собой по феодальному праву; он учредил «40 дней короля» – обязательное перемирие на 40 дней, в течение которых оскобленный сеньор должен был ждать, прежде чем взяться за оружие; король запретил практиковать поджоги, нападать на крестьян и воевать там, где он обладает правом высшей юрисдикции. В 1265 г. он запретил частным лицам носить оружие.

В 1258 г. король женил своего второго сына, Филиппа (который наследует ему на троне), на Изабелле Арагонской. Мать этой принцессы была сестрой святой Елизаветы Венгерской. Филиппу тогда исполнилось 13 лет.

Но именно в английской политике Людовик Святой дал самые поразительные доказательства своего стремления к миру. Визит, нанесенный Генрихом III в Париж, имел продолжение; в 1255 г. король Англии прислал Симона де Монфора в Париж, чтобы заключить новое перемирие сроком на 3 года. В 1257 г. Ричард, брат английского короля, был провозглашен Римским королем на Франкфуртском рейхстаге. Ввиду возможного союза Священной Римской империи с Англией, Людовик Святой немедленно отбыл в пограничные регионы своего королевства, в частности, в Нормандию. Однако Генрих III потребовал от французского короля возвратить Нормандию, а его брат Ричард – Пуату. Людовик Святой отказал послам очень мягко, а вот его братья и бароны оскорбляли их и смеялись над ними.

Безусловно, Людовик Святой мог бы использовать в своих интересах те трудности, с которыми столкнулся Генрих III в Англии. Английский король восстановил против себя знать, осыпав милостями пуатевинцев и провансальцев, стекавшихся к его двору; он вызвал недовольство народа, обложив его налогами, чтобы оплатить свои войны на континенте. Симон де Монфор стал во главе недовольных, которые в 1258 г. навязали Генриху III Оксфордские провизии: комиссия из двадцати четырех человек, половину из которых назначал король, половину – бароны, должна была провести реформы в государстве. Комиссия постановила, что парламент будет собираться три раза в год. Таким образом, бароны отчасти присвоили себе королевские прерогативы. Но Генрих III, воззвав к Людовику Святому, смог, тем не менее, заменить трехгодичное перемирие на выгодный мир.