Олег Большаков - История Халифата. Том 2. Эпоха великих завоеваний, 633—656

Вероятно, были и другие проявления недовольства и враждебности, о которых мы ничего не знаем, но которые прекрасно знал Кир и поэтому решил откупиться от внешнего врага, чтобы развязать себе руки для подавления недовольных. Однако этому договору не суждено было вступить в силу. Узнав о нем, Ираклий разгневался, отозвал Кира в Константинополь и, не удовлетворившись его объяснениями, отправил в ссылку.

Несомненно, после отъезда Кира византийские власти не приступили к выплате денег, обусловленных договором; Амр счел договор аннулированным и осенью, уже после спада воды, возобновил военные действия. Основные силы византийцев к этому времени отошли в Александрию, у Никиу стоял небольшой заслон под командованием Доменциана, а города Дельты охранялись лишь их гарнизонами.

Амр приказал местным властям построить мост через большой канал у Калйуба и двинулся на север к Атрибу (Банха ал-Асал, ныне Бенха). Другой мост через Нил, построенный у Бабалйуна, должен был преграждать движение судов, на которых могли быть переброшены войска для удара ему в тыл. Для охраны моста должно было оставаться значительное прикрытие [+20] (см. рис. 10).

Продвижение армии Амра в сложных условиях Дельты, пересеченной многочисленными большими каналами, облегчалось помощью присоединившихся к нему коптов, которых Иоанн Никиуский называет людьми, которые отвергли Христа и называли христиан врагами Господа [+21]. Среди присоединившихся были не только фанатичные противники официальной церкви, но и какие-то представители местной знати, недовольные своим положением. Иоанн Никиуский упоминает неких Каладжи„перешедшего с отрядом на сторону мусульман, и Сабендиса, обиженного неуважением к нему со стороны Иоанна (коменданта Димйата?).

Феодор оценил опасность, вышел из Александрии и двинулся наперерез Амру, чтобы не допустить его в район Саманнуда, где господствовали «синие», склонные к компромиссу с завоевателями [+22], и где мусульмане могли рассчитывать на поддержку населения. Авангарду правительственных войск удалось опередить Амра и, несмотря на отказ милиции Саманнуда присоединиться к войскам и сражаться с арабами, нанести ему поражение, используя многочисленные каналы как оборонительные рвы. Амр был вынужден отступить к Бусиру и укрепиться там.

Успех правительственных войск заставил некоторых перебежчиков задуматься о своем будущем и судьбе близких. Первым покинул лагерь Амра Каладжи, опасавшийся за мать и жену, оставшихся в Александрии. За ним последовал Сабендис, бежавший в Димйат под покровительство коменданта этого города. Получив от него письмо с протекцией, Сабендис поехал в Александрию и выплакал себе прощение за измену [+23].

Вне четкой связи с военными действиями под Саманнудом Иоанн упоминает нападения на Дамсис, Тух и Саха, которыея кобы были безуспешны [+24]. Однако Дамсис, расположенный в десятке километров южнее Бусира, где обосновался Амр, просто невозможно было обойти на пути к Саманнуду через Бусир. Тух, находящийся в 15 км от Дамсиса, также не мог быть не затронут военными действиями в данном районе. Только относительно Саха можно поверить, что его не удалось взять наскоком. Далее Амр напал на Димйат, потерпел неудачу и пытался сжечь урожай на полях. Разлив Нила заставил его отойти на исходную позицию и возобновить осаду Бабалйуна.

Как мы видим, отношение египтян к арабам было неоднозначным, так же, по-видимому, как и отношение арабов к египтянам. С одной стороны, мы читаем, что Амр «арестовывал византийских магистратов, сковывал им руки и ноги цепями и деревянными колодками, он вымогал много денег, удвоил налог с крестьян и заставлял доставлять фураж для лошадей; он совершал бесчисленные насильственные деяния» [+25], с другой стороны, часть египтян, измученная религиозными преследованиями, отказывалась сражаться с мусульманами и даже помогала им разыскивать и уничтожать византийских солдат. Конечно, не все эти люди руководствовались одинаковыми мотивами и не все занимали активную позицию. Для многих было достаточно того, что, согласившись платить дань победителям, они получали возможность жить, не опасаясь гонений за веру, которым они подвергались в течение десяти лет. У Ибн Абдалха-кама даже сохранилось сообщение о письме Вениамина, обращенном к папстве с призывом помогать арабам [+26]. Вряд ли прямой смысл послания был именно таков, но явно с приходом арабов он мог вздохнуть свободно. Конечно, копты не встречали арабов как освободителей от византийского гнета — одна чужая власть над ними сменялась другой, но она в это время хотя бы не касалась их религиозных убеждений.

Осада Бабалйуна затянулась на семь месяцев. Арабы с помощью местных мастеров соорудили камнеметные машины (манджаник) и обстреливали город; других осадных приспособлений у них не было, и о штурме стен такой высоты не приходилось и думать. В арабских преданиях об осаде можно найти рассказ о том, как аз-Зубайр б. ал-Аввам, приставив лестницу к стене, первым взобрался на нее, с горсткой храбрецов бросился к воротам с криком «Аллах велик!» и открыл их. Мусуль-мане ворвались в город, и ал-Мукаукис запросил мира [+27]. Подобных рассказов о взятии городов в арабских исторических преданиях немало, и подавляющее большинство из них является всего лишь фольклорным шаблоном.

Шел пятый месяц осады города, когда в Константинополе произошли большие перемены. На тридцать первом году царствования от горячки скончался император Ираклий (11 февраля 641 г.), оставив после себя соправителями двух сыновей: Константина (от первого брака с Евдокией) и Ираклиона (от брака с Мартиной, своей двоюродной сестрой). Такое соправление не обещало ничего хорошего. Эти две жены и их сыновья принадлежали к разным группировкам, к тому же духовенство считало брак с двоюродной сестрой кровосмешением, а сына от этого брака — незаконнорожденным. Константинопольский патриарх Пирр провозгласил императором Константина Ш. Константин вызвал из Египта Феодора, чтобы выяснить обстановку, и стал готовить флот для высадки.

Весть о смерти Ираклия и отзыве главнокомандующего не могла не повлиять на волю гарнизона к сопротивлению. К тому же у осажденных кончались припасы, и начиналась эпидемия, Комендант гарнизона или высшие светские и духовные власти вынуждены были начать переговоры о сдаче. В памяти участников событий с арабской стороны смешались переговоры с Киром осенью предыдущего года с переговорами о сдаче; всюду византийскую сторону представляет ал-Мукаукис, который к тому же превращается в защитника интересов коптов в ущерб византийцам [+28]. Но Кир в это время, как мы уже знаем, был далеко от Египта, а кто-то из городской верхушки, зашифрованный под именем ал-Мукаукис, ведший переговоры, мог и в самом деле больше печься об интересах коптов, чем византийского гарнизона.