Александр Кожедуб - Иная Русь

Мы уже не однажды замечали, что на территории современной Беларуси испокон века жили как славяне, так и балты. И именно в результате взаимодействия славянских и балтских языков образовался древне-белорусский язык, официальный язык Великого княжества Литовского, которое возникло в XIII веке. Древнебелорусский язык, безусловно, восточнославянский. А литовский, ятвяжский, прусский и латышский — балтские. Кто же из носителей всех этих языков пришельцы, а кто коренное население? Бесспорно, что радимичи и дреговичи пришельцы. Кривичи, хотя бы в рамках двух тысячелетий, коренное население. Балты — тоже коренное, и они в числе первых выделились из древнеевропейской языковой общности. Что и говорить, картина вырисовывается очень пестрая.

Но основное, что мы должны принимать во внимание, — это доминирующая роль кривичского населения на всех пространствах по Днепру, Двине и Березине. А пришельцы дреговичи и радимичи были условными пришельцами, потому что их язык только диалектными особенностями отличался от языка кривичского. Колонизация заприпятских и присожских земель проходила только как их освоение, понятно, с добавлением собственно дреговичского и собственно радимичского элементов. Конечно, никакой вражды между всеми тремя славянскими племенами не было и не могло быть.

Другое дело балты. Сразу бросается в глаза, что балтское сообщество жило небольшими компактными группами, которые только изредка контактировали между собой и с соседями славянами. Это первое. Во-вторых, те же ятвяги зафиксированы как на Припяти, о чем мы знаем из Галицко-Волынской летописи, так и в восточной Польше и принеманском бассейне. Я. Отромбовский в своей работе «Язык ятвягов» говорит, что «территорией ятвяжского воздействия стала восточная Польша, в состав которой входили Мазовше и Малопольска». Ипатьевская летопись под 1279 годом зафиксировала: «Голод был на всей земле, и в Руси, и у Ляхов, и в Литве, и у Ятвягов. После этого ятвяги прислали послов своих к Владимиру, говоря: «…подкорми нас, пошли, господине, нам жито свое продать, а мы его купим и дадим чего захочешь, воску ли, белок ли, бобров ли, черных куниц ли, также и серебром отдадим». Князь удовлетворил просьбу: «Послал к ним жито в лодиях по Божьей воле с людьми с добрыми».

Таким образом, мы можем сказать, что в XIII веке ятвяги занимали значительную часть территории современной Беларуси и Польши, но позже упоминание о них из летописей практически исчезает.

Теперь возьмем пруссов. Под 1276 годом та же Ипатьевская летопись сообщает: «Пришли Пруссы к Тройдену из своей земли, не хотя неволи от немцев. Он же принял их к себе и посадил часть их в Городне, а часть их посадил в Слониме». Правда, под пруссами Я. Отромбовскнй понимал ятвягов, и он же считал, что последними потомками ятвягов являются литовцы, которые живут в околицах Дятлово (Беларусь). Но как бы там ни было, со временем наименование пруссов тоже исчезло из летописей. Они, как и другие балтские племена, постепенно растворились, вошли как составная часть в восточнославянское этническое единство.

Значит, на территории Беларуси значительная часть коренного (балтского) населения усвоила язык пришельцев (славян), и мы можем говорить только о явлении субстрата, это значит, о следах воздействия языка балтов, которые ассимилировались, на язык славян, которые приняли их в себя. Подтверждается теория, что белорусы — балтославяне, но обязательно надо ставить акцент на преимущественной роли славянского элемента в их этногенезе.

Собственно, все вышесказанное позволяет нам лучше понять историю возникновения Великого княжества Литовского, славяно-балтского государства, в котором сформировалась одна из трех ветвей восточнославянского древа — белорусская.

И мы опять пришли к языку как к главной компоненте этноса. Киевская Русь, несмотря на ее племенную пестроту, была государством с единым языком — древнерусским. Великое княжество Литовское, которое объединило литовскую, жемайтскую, новогородокскую и полоцкую земли, тоже взяло как официальный старобелорусский, а чуть позже, когда к нему присоединились другие земли Киевской Руси, и староукраинский языки. Оба эти языка в те времена назывались «русским» языком. Этнически Киевская Русь была более-менее однородной, а вот уже в Великое княжество Литовское входило несколько этносов. Официальный язык Великого княжества показывает, какой из этносов был доминирующим. Русь (кривичи, дреговичи и радимичи) создала это государство, она же дала ему свой язык. Кстати, собственно литовский язык долгое время оставался бесписьменным, не зафиксировано на нем ни светской переписки великих князей, ни летописей. Таким образом, в наличии два бесспорных факта: 1) государство называлось «Литовским» и великими князьями его были только литовцы; 2) экономическое могущество и культурная особенность этого государства брали начало в Киевской Руси, и государственный язык, а главное, язык судопроизводства, был в нем белорусский. Немало копий было сломано вокруг этой двойственности, ломаются они и сейчас.

Теперь я хочу остановиться на развитии белорусского этноса в рамках трех государств: Киевской Руси, Великого княжества Литовского и Российской империи. Конечно, многие из этносов проходили через разные государственности, но вряд ли найдется еще один, который, подобно белорусскому этносу, формировался на меже востока и запада, на меже католичества и православия, а вместе с этим — на меже славянской и балтской праоснов. Что помогало этносу оставаться самим собой на протяжении столетий? Мы ведь знаем, что Корона смотрела на белорусов как на плохих поляков, российский двуглавый орел видел в них «плохих русских», а с точки зрения третьих, людей со стороны (иностранцев), белорусы были непонятными литвинами, чем-то средним между поляками и московитами — и ничем больше. Так вот, Ф. М. Достоевский в 1864 году написал: «… народная вера в себя и в собственные силы — совсем не застой, а, наоборот, залог жизнестойкости и энергии жизни и совсем не исключает прогресса и всяческих успехов. Без этой веры в себя не выстоял бы, например, на протяжении веков белорусский народ и не спас бы себя никогда».

Сразу привлекает к себе внимание факт, что, начав формироваться довольно рано — с XIII–XIV веков, — национальное самосознание белорусы приобрели только в XIX веке, когда появилась собственно белорусская литература и когда идеи национального освобождения вылились в восстание 1863 года. А что же происходило на этой земле на протяжении шести веков? Все опять упирается в необычность местонахождения белорусов (литвинов) в пространстве и времени. Восточные славяне выковывались (в широком смысле) на границе Леса и Степи, отсюда, вероятно, их особая динамичность, здесь коренятся первопричины их миграционных путей. А западная ветвь восточнославянского древа (белорусская) подпала под сильное воздействие двух родственных, но тем не менее враждебных конфессий: западно- и восточнохристианской. Постоянное столкновение этих конфессий придавало белорусам, во-первых, особую ментальность, а во-вторых, создавало хорошую питательную среду для идеи религиозной унии. Надо учитывать, что идея унии всегда инициировалась со стороны Ватикана, она рассматривалась им как первый шаг к католизации многих миллионов белорусов и украинцев. Православная же церковь ожесточенно сопротивлялась унии, справедливо видя в ней отрыв этих же миллионов от истинной церкви.