Василий Хомченко - Облава

- Хватит мокнуть. Пошли на хутор, возьмем подводу и поедем к парому.

Иванчиков послушался - Сапежка старший. Он хотел опять поделиться с Сапежкой плащом, но тот отмахнулся:

- Не сахарный, не растаю.

Они и подались бы на хутор, да увидели, что к лодкам подошла женщина. Иванчиков крикнул ей, чтоб перевезла на тот берег, и помахал кепкой. Женщина что-то ответила, села в лодку и стала поспешно вычерпывать воду. Потом взмахнули, как крылья, белые весла и лодка вырвалась на быстрину. Течением ее сносило вниз. Иванчиков и Сапежка пошли по берегу вслед за лодкой. Причалила та у песчаной отмели. Иванчиков подтащил ее выше на сухое.

- Здравствуйте, - сказал он, протягивая женщине руку, чтобы помочь выйти из лодки. Она от помощи отказалась, удивленно и растерянно смотрела то на Сапежку, то на Иванчикова, а потом спросила:

- Вы кто?

- А вы кто? - в свою очередь спросил у нее Сапежка. - Нам на тот берег нужно.

- Я... я из Захаричей... Живу в Гомеле.

Было видно, что она не из деревенских: плащ с капюшоном, туго повязанный кашемировый платок, городские ботинки.

- Я обозналась. Подумала: Сорокин и Булыга.

- Какой Сорокин? Какой Булыга? - Сапежка шагнул ближе к лодке и взялся руками за борт, словно боялся, что женщина вдруг отчалит и поплывет назад.

- Комиссар из Москвы и председатель наш.

- А вы их давно видели?

- Недавно. В последний раз, когда Сивак с бандой наскочил на село.

- Сорокина хорошо запомнили? Узнали бы? Обрисуйте его внешность.

- А как же. Он у моего отца на постое был. Высокий, худой, в очках.

Это была Катерина, дочь попа Ипполита.

- Лады. Хорошо, - обрадовался Сапежка. - Я тоже его видел в ваших Захаричах. Вы нам будете очень нужны. Значит, Сорокина знаете. Ну и как по вашему мнению: может он быть грабителем и бандитом?

- Что вы! Как можно о нем такое сказать... Интеллигентный человек.

- И я так считаю. Ладно, мы с вами об этом поговорим на том берегу. Полезай в лодку, - велел он Иванчикову и сам шагнул через борт, сел на корму.

Иванчиков взял у Катерины весла, попросил ее пересесть на носовую банку и погнал лодку.

- Скажите, а вы кто? - спросила все еще смущенная Катерина.

- Мы из чека и очень хотим встретиться с Сорокиным. Не слыхали, он не должен быть в этом селе?

- В Батаевке говорили, будто бы сюда пошли. Ну и я сюда. Увидела вас, подумала - они.

Пока переправились, Катерина все и рассказала Сапежке:

- С тех пор как банда ушла из Захаричей, Булыгу и Сорокина никто не видел. Думали, убили их бандиты, так и среди убитых не нашли. А потом услыхали, что Сорокин с кем-то еще ходит по селам, церкви осматривает. Я хотела их повидать. Мы тут с Булыгиной дочерью. Вместе едем: я - в Гомель, она к тетке в Березово.

Лицо ее было мокро от дождя, и казалось, что она плачет.

Лодка тем временем приблизилась к берегу, навстречу откуда ни возьмись выбежала девушка, встала у воды, с любопытством и настороженностью смотрела на незнакомцев.

- Нету, тетя Катя? Не они?

- Не они, Ксенечка, не они, - ответила Катерина.

Сапежка и Иванчиков догадались, что это и есть дочь Булыги.

Ксения стояла неподвижно, словно застыла. Низенькая, плотная, крепенькая, как репка, с сильными загорелыми икрами. На ней промокший самотканый жакет, платочек, повязанный рожком.

Вышла из лодки Катерина, обняла Ксению.

- Вот, Ксенечка, эти люди их тоже ищут, - кивнула на Сапежку и Иванчикова.

Глаза у Ксении затуманились, сделались как две большие слезинки, что набежали, но не пролились.

- Может, папки давно в живых нет, - горько проронила она, но не заплакала и даже не всхлипнула.

Иванчиков попытался ее утешить:

- Раз ходит с комиссаром, значит, жив. Помогает, значит, ему.

Пошли по скользкой дороге в деревню мимо крайней усадьбы, обсаженной вдоль всего забора калиной. Тяжелые, мокрые гроздья ягод блестели, как пунцовая роса. Маленькая девчушка, накинув от дождя на голову мешок, срывала ягоды и клала в берестяной туесок.

- Зачем рвешь? - сказал Иванчиков. - Ягоды сейчас горькие. Пускай бы на морозе побыли.

- Папка сказал нарвать на лекарство, - ответила девчушка и больше рвать не стала.

Она и показала, как пройти к сельсовету. Сельсовет помещался в простой крестьянской хате с печью и длинными скамьями вдоль стен. Хата была не заперта, но почему-то пустовала. Сели, стали ждать - должен же кто-нибудь подойти.

Сапежка время от времени зябко поводил плечами - пока переплывали реку да шли сюда, промокла спина. Был он раздражен, давала себя знать усталость. Две последние ночи спал мало, скверно, и теперь клонило в сон. Подмывало забраться на печь да хорошенько прогреться. И забрался бы, будь печь натоплена. Он сидел на скамье, смотрел через окно на улицу и молчал, хотя понимал, что Катерина и Ксения ждут от него каких-то расспросов, иначе зачем бы вел сюда. Сидел-сидел, а стоило положить голову на стол, как тут же и уснул.

Иванчиков повесил свой плащ на гвоздь, помог раздеться Катерине. С плащей капало, капли шпокали по полу. Ксения присела на низенькую скамеечку, обхватила руками коленки.

С Катериной завел разговор Иванчиков. Достал из брезентовой сумки тетрадку, химический карандаш и принялся записывать. Подробно записал приметы Сорокина и Булыги, во что были одеты. Писал медленно, аккуратно, как старательный ученик, выводил буквы, склонив набок голову... Рыжий, как медь, весь в веснушках, и на оттопыренных ушах густые веснушки.

- А что Сорокин делал в вашей церкви?

- Отец говорил: осмотрел ее, описал, что его интересовало.

- А что интересовало?

- Иконы, книги, роспись на стенах. Крест...

- Крест?

- Ага, крест причащальный. Папа говорил, что он золотой и с бриллиантами.

- Это с такими блестящими стеклышками? - взглянул на Катерину Иванчиков.

- Не стеклышками, - улыбнулась Катерина. - Это драгоценные камни. Дороже золота.

- Ого, дороже золота! - с мальчишеской непосредственностью причмокнул языком Иванчиков. - А Сорокин этот крест не взял?

- Нет, не взял.

- Стоп! - оторвал Сапежка голову от стола, и его узкие глаза-треугольнички нацелились на Катерину. - А ведь креста нет в церкви.

- Сивак взял. Он зашел к отцу, показал какую-то бумагу, которую составил Сорокин, и потребовал, чтобы отец отдал ему крест. Отец отдал.

- Это уже что-то новое. Для нас новое, - оживился Сапежка. - А где Сивак мог взять ту бумагу?

- Не знаю.

- Вы все время были в деревне, пока банда там находилась? Сорокина среди бандитов не видели? - допытывался Сапежка. - А когда банда покидала село, Сорокина с ними не было?

- Нет, не было его. А папку бандиты в сарае заперли, и комиссар из Москвы был там, - подала голос Ксения, и глаза ее опять подернулись туманом и стали как две слезинки, готовые вот-вот пролиться.