Василий Хомченко - Облава

- "В крепости", - передразнил его Шилин. - Сноп соломы под стреху, и выскочишь, как сурок. Дурень, оболтус, зачем выгнал старика? Заложником был бы.

Дом чекисты окружили, двое или трое пробрались во двор, стучали в ставни, видно, прикладами.

- Выходите! - услышали голос Иванчикова. - Не валяйте дурака.

И снова стук прикладов, голоса, уже другие, незнакомые.

Шилин заглянул в одну комнату, в другую - они были пыльные, запущенные, с громоздкой старой мебелью - шкафами, комодами. В углу стояли большие часы с латунным маятником. Часы вдруг щелкнули, как щелкает курок нагана, от чего Шилин вздрогнул и схватился за кобуру. Но тут же успокоился - часы начали бить.

Шилин и Михальцевич пересели подальше от окон. На крики чекистов не отвечали. Те еще несколько раз предлагали им выйти и сдаться, а потом умолкли. На дворе стало тихо, ни голосов, ни звука шагов. Было в этом даже что-то жутковатое, необъяснимое, и Шилин не выдержал - грохнул кулаком в раму, крикнул:

- Эй вы, что молчите?

Ответа со двора не было.

- Они что, смылись?

- Притаились, - ответил Михальцевич. - Ну и пусть.

Часы снова издали звук, как от курка нагана, и Шилин снова, как и в первый раз, вздрогнул, выругался, а когда раздался бой, вскочил, ударил сапогом в застекленную дверцу. Посыпались осколки, маятник согнулся, и часы затихли.

- Еще эта дрянь бьет по нервам, - сказал Шилин словно в свое оправдание.

В комнате начало темнеть. Стекла снаружи запотели - заморосил, видно, дождь. Скрипнула дверь сарайчика, брякнуло ведро - привычные звуки мирного крестьянского быта, не хватало только мычания коровы или овечьего блеяния.

- И что они там делают? Что надумали? - Шилин подался к окну, пытался через ставень рассмотреть, что происходит во дворе.

- А что бы мы на их месте делали? - дал направление его мыслям Михальцевич.

- Гранаты в окна.

- У них нет гранат.

- Поджег бы дом.

Они по-прежнему, сидя спиной к парадной зале, следили за теми двумя окнами, что не были защищены ни ставнями, ни решетками. Ждали вечера, полной темноты. А чекисты молчали, и это больше всего донимало Шилина: молчание было подозрительным.

- Ах, ну какой же ты оболтус, - снова взялся он за Михальцевича. - Ну зачем выгнал старика? Может быть, отсюда есть какой-нибудь потайной выход. А то и прикрылись бы дедом при отходе.

Это и впрямь была их роковая ошибка. Старик знал и двор, и дом, и потайной ход в комнаты с чердака. Он и помог чекистам проникнуть в дом.

...Они сидели лицом к окнам, спиной к зале, окна которой были зарешечены или закрыты ставнями. За свой тыл они были спокойны.

Со двора наконец подали голос, стукнули в окно, пропихнули внутрь ком тряпок, заменявший выбитое стекло.

- Ну, не надумали сдаваться? Возьмитесь за ум. Есть шанс остаться в живых.

- Сдаемся. Идите сюда, - ответил Михальцевич, целясь из нагана в тот угол окна, откуда вывалилась затычка. Все внимание его и Шилина было приковано теперь к этому окну - оттуда шел голос, там чудилась и главная опасность.

Скрип крышки чердачного лаза за спиной, грохот сапог, крик "Руки вверх!" и нацеленные в головы наган и маузер - все это было для них настолько неожиданным, что ни Шилин, ни Михальцевич даже не успели обернуться, только глянули назад да так и застыли. Перед ними стояли двое чекистов: один постарше, с маузером, и рыжий Иванчиков без шапки, без одной обмотки, но с наганом.

- Бросай оружие! - еще раз скомандовал старший.

Михальцевич послушно встал, наган выронил из поднятой уже по первой команде руки, тот упал на пол, и Иванчиков ногой отшвырнул его подальше. Шилин тоже встал, руки его потянулись вверх, но в последний момент словно передумал - рывком бросился в соседнюю комнату. Ему крикнули "Стой!", Иванчиков выстрелил.

Шилин, вбежав в темную комнату, метнулся в один угол, в другой, чтобы за что-нибудь спрятаться, чем-нибудь загородиться, но ничего подходящего не было, одни стулья. В третьем углу мелькнул свет, и там кто-то шевельнулся. Шилин отпрянул назад, и тот "кто-то" отпрянул. Шилин выстрелил в него раз, второй... Зазвенело стекло, посыпалось на пол - там стояло высокое трюмо. А Шилин все стрелял, пока сухо не щелкнул курок - барабан был пуст...

Выписка из приговора

военно-революционного трибунала

16-й армии

Военно-революционный трибунал 16-й армии в открытом судебном заседании рассмотрел дело по обвинению бывших офицеров штаб-ротмистра Шилина Иллариона Карповича и поручика Михальцевича Казимира Казимировича, нашел, что они не приняли Советскую власть и с осени 1917 года по день задержания вели разбойную борьбу против пролетариата и беднейшего крестьянства. Создали банду, учиняли погромы и убийства верных Советской власти граждан. Грабили церкви и различные учреждения.

Приговорил: Шилина И.К. и Михальцевича К.К., лишив всех прав гражданства, расстрелять.

Приговор безапелляционный, окончательный и никакому обжалованию не подлежит.