Виктор Брачев - Травля русских историков

Действительно, какой может быть крест у этой публики?

Апогеем антифрояновской кампании стало знаменитое «Письмо 140» на имя ректора университета. «Глубокоуважаемая Людмила Алексеевна, — взывают подписанты. — Мы, сотрудники СПбГУ и представители научной и культурной общественности Петербурга и Москвы, обращаемся к Вам в связи с обсуждением в печати конфликта между деканом исторического факультета СПбГУ профессором И. Я. Фрояновым и заведующим кафедрой истории нового времени профессором Б. Н. Комиссаровым. Но этот конфликт — не причина нашего обращения, а только повод, поскольку он в очередной раз привлек внимание общественного мнения к положению, сложившемуся в последние годы на историческом факультете университета. Суть дела в том, что исторический факультет старейшего университета страны решительно не в состоянии стать центром осмысления бурных и болезненных преобразований, происходящих в нашем обществе.

Руководство факультета отказывается осознать необратимость перемен и стремится законсервировать, пусть в микромасштабе, порядки и образ мышления эпохи, безнадежно уходящей в прошлое. В результате не только руководство факультета, но и рядовые сотрудники оказались в значительной мере оторванными от современной интеллектуальной жизни, от процессов обновления научных исследований и высшего образования. Выпускники истфака, в том числе будущие учителя, получают одностороннее представление об истории и слабо владеют методологическим аппаратом современного гуманитарного знания. Без преувеличения можно сказать, что на переломе российской истории университет остался без исторического факультета, а историческая общественность Петербурга — без университета.

Самоизоляция истфака является для декана И. Я. Фроянова средством сохранения режима личной власти. Талантливые сотрудники, поддерживающие контакты с другими общеобразовательными и научными учреждениями, как в России, так и за рубежом, становятся неугодными и изгоняются. На связи с мировой наукой наложен негласный запрет. На истфаке насаждается единомыслие, а патриотизм подменяется ксенофобией и антисемитизмом. Налицо стремление превратить процесс преподавания в политическую агитацию. По нашему убеждению Ученый совет университета, известный своей приверженностью ценностям социального прогресса, гуманизма и подлинного патриотизма, в сложившейся ситуации не может остаться безучастным» {397} 397 Председателю ученого совета Санкт-Петербургского университета академику Л.А Вербицкой // Санкт-Петербургский университет. 2001. № 1. С. 10–12. .

Как ни крути, но приходится признать, что выдвинутые здесь против И. Я. Фроянова обвинения иначе как политическими назвать трудно. Да и в целом ничего нового авторы этого коллективного письма нам не сказали. Понять это можно. Дело тут совсем не в содержании этого документа, а скорее в его форме, ибо адресован он не кому-нибудь, а ректору университета для принятия скорейших оргвыводов. Производит впечатление и количество подписавшихся под письмом — 140 человек. И хотя ученых лиц, активно работающих в науке, среди подписантов не так уж и много, отмахнуться от этого документа администрация университета никак не могла. Тем более что и обвинения, выдвинутые здесь против И. Я. Фроянова: антисемитизм, ксенофобия, — из разряда таких, не реагировать на которые нынешняя «демократическая» власть не может.

Но оставим пока администрацию с ее проблемами и обратимся к анализу списка подписавшихся под письмом. А он, как нам представляется, очень интересен. Вопреки ожиданиям это отнюдь не преподаватели исторического факультета Санкт-Петербургского университета, а их «добрые», так сказать, соседи как из университетских, так и внеуниверситетских учреждений.

Наиболее представительной среди них выглядит большая группа подписантов из Института российской истории РАН. Это работающие здесь в качестве научных сотрудников: уже известная нам доктор исторических наук И. А. Левинская, кандидаты исторических наук Т. А. Абросимова, Т. В. Андреева, В. И. Мажуга, доктора исторических наук Е. В. Анисимов, А. К. Гаврилов, кандидаты исторических наук В. В. Лапин, С. А. Исаев, доктора исторических наук С. Н. Искюль, Б. И. Колоницкий, В. М. Панеях, В. А. Нардова, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН Р. Ш. Ганелин, кандидат исторических наук В. Ю. Черняев, доктора исторических наук В. Г. Чернуха, М. Б. Свердлов, кандидат исторических наук П. В. Седов. Итого 17 человек! Целая армия, можно сказать.

Но это, на самом деле, менее половины историков, работающих в этом почтенном учреждении. Подписались под письмом, таким образом, далеко не все. Особенно бросается в глаза практически полное отсутствие среди подписавшихся специалистов по новейшей истории России (за исключением Б. И. Колоницкого и В. Ю. Черняева), хотя, казалось бы, кому как не им судить о последних работах И. Я. Фроянова. Зато более чем широко представлены среди подписавшихся специалисты по истории Древней Руси (М. Б. Свердлов, П. В. Седов, В. М. Панеях), XVIII века (Е. В. Анисимов, С. Н. Искюль) и XIX — начала XX веков (В. Г. Чернуха, В. А. Нардова, Т. В. Андреева, В. В. Лапин, Р. Ш. Ганелин) и даже по Древнему миру (И. А. Левинская, А. К. Гаврилов) и европейскому средневековью (В. И. Мажуга).

Правда, не поставили свою подпись под письмом директор института доктор исторических наук В. Н. Плешков, а также «светила» института академики А. А. Фурсенко и Б. В. Ананьич. Однако торопиться видеть в этом отрадный, так сказать, факт их биографии, в смысле размежевания с организаторами и участниками антифрояновской кампании, не приходится. И чтобы убедиться в этом, далеко, как говорится, ходить не надо. Стоит только заглянуть в опубликованный в 2002 году в журнале «Вопросы истории естествознания и техники» материал под названием: «Историк А. А. Фурсенко рассказывает», чтобы убедиться в том, что и подписавшие письмо Р. Ш. Ганелин и В. М. Панеях, и не подписавшие его академики А. А. Фурсенко и Б. В. Ананьич на самом деле старинные друзья и полные единомышленники в такого рода вопросах, и не только.

«Уже нет в живых его (т. е. Б. А. Романова. — Б.В. ), самого первого ученика, — говорит здесь академик А. А. Фурсенко, — бывшего директора нашего отделения Николая Евгеньевича Носова, но остальные четверо — мы каждый год собираемся в день его рождения вместе для того, чтобы вспомнить и поговорить о своем учителе. Двое его учеников — академики Б. В. Ананьич и я, третий — Рафаил Шоломович Ганелин — член-корреспондент Академии наук, четвертый — доктор исторических наук Виктор Моисеевич Панеях. Каждый год в день смерти Бориса Александровича мы ездим на кладбище. Поставили ему памятник и сажаем цветы. Память о Борисе Александровиче для нас священна. Как сказал о нем один из его учеников: «В этот день явка обязательна» {398} 398 Историк А. А. Фурсенко рассказывает // Вопросы истории естествознания и техники. 2002. № 7. С. 156. .