Дмитрий Боровков - Тайна гибели Бориса и Глеба

Так, по крайней мере, представляет положение дел летописец, создавший образ амбициозного князя-авантюриста. Лишним подтверждением этому является то обстоятельство, что предложение Мстислава было принято в Новгороде не сразу, а лишь в 1026 г., когда «Ярослав собрал воинов многих, и пришел в Киев, и заключил мир с братом своим Мстиславом у Городца. И разделили по Днепру Русскую землю: Ярослав взял эту сторону, а Мстислав ту» {226} 226 ПСРЛ 1. Стб. 148–149. ПЛДР 1978. С. 163 . Мы не знаем подробностей достигнутого соглашения, как не знаем и того, в каком именно месте происходила встреча князей — в Городце под Киевом или в Городце Остёрском. Однако в любом случае Городецкий мир, положивший конец состоянию политического коллапса в «Русской земле», являлся вполне закономерным финалом войны за наследство Владимира.

По сути дела, это было первое соглашение о разделе сфер влияния между представителями. правящей династии. Считается, что с этого момента можно говорить не только о рассредоточении «политических функций между двумя центрами „Русской земли“ — Киевом и Черниговом, которые теперь вместе управляли огромной страной», но и о «первых признаках зарождения на Руси коллективной формы правления, в данном случае системы дуумвирата» (П. П. Толочко) {227} 227 Толочко 1987. С. 79. . А. С. Щавелев высказал мнение, что переговоры в Городце способствовали зарождению в политической культуре Руси традиции княжеских съездов («снемов»), которые являлись достаточно эффективным средством разрешения междоусобных конфликтов со второй половины XI в. вплоть до монгольского нашествия.

«Городецкий компромисс» рассматривается в исторической литературе как временное явление, однако при этом почти не учитывается, что до 1033 г., когда умер сын Мстислава Евстафий, существовала перспектива наследственного раздела власти между двумя линиями потомков Владимира: это создавало Чернигову возможность для превращения в автономию наподобие Полоцка и не могло не раздражать правителя Киева, предпочитавшего большую часть времени проводить в Новгороде (может быть, в соответствии с одним из условий достигнутого соглашения?).

Можно думать, что сотрудничество Чернигова с Киевом одновременно сопровождалось укреплением территориальных связей Чернигова с зависимыми от него в экономическом отношении периферийными областями. На наш взгляд, только таким путем можно объяснить то, что уже через четверть века полянский Чернигов превратился в политический центр Северской земли; более того, до конца XI столетия он был связан и с далекой Тмутороканью.

Власть «дуумвирата» распространялась не только на Среднее Поднепровье, но и на всю территорию древнерусского государства в целом: как свидетельствуют материалы сфрагистики, новгородские посадники этого периода носили на шее подвеску со знаками обоих соправителей {228} 228 Щавелев 2008. С. 76–77. . Однако этот порядок оказался недолговечен. В начале летописной статьи 1036 г. сообщалось: «Мстислав вышел на охоту, разболелся и умер. И положили его в церкви Святого Спаса, которую сам заложил; были ведь при нем выведены стены ее в высоту, сколько можно, стоя на коне, достать рукою. Был же Мстислав могуч телом, красив лицом, с большими очами, храбр на ратях, милостив, любил дружину без меры, имения для нее не щадил, ни в питье, ни в пище ничего не запрещал ей. После того завладел всем его владением Ярослав и стал самовластцем в Русской земле» {229} 229 ПСРЛ 1. Стб. 151. ПЛДР 1978. С. 161. .

Конечно, характеристика Мстислава является традиционным для древнерусской историографии штампом, но важность этого события в целом трудно переоценить, так как оно предшествует сообщениям о назначении нового князя и епископа в Новгороде, рождении у Ярослава сына Вячеслава, большой победе Ярослава над печенегами и т. д. Необходимо отметить, что сообщение о постройке Мстиславом церкви Спаса, которая станет усыпальницей черниговских князей (а возможно, и кафедральным собором), послужила основанием для гипотезы об учреждении им епископии (М. Д. Присёлков, Я. Н. Щапов) {230} 230 Щапов 1989. С. 38. Присёлков 2003. С. 50. или даже митрополии (В. Я. Петрухин, А. В. Назаренко) {231} 231 Петрухин 2002. С. 115–116. Назаренко 2007. С. 88–90. , что позволяло ему получить не только политическую, но и церковную независимость от Киева.

Хотя сведения о политике «дуумвиров» скудны, можно полагать, что им удалось достичь определенной координации действий во внешней политике. Никоновская летопись под 1029 г. сообщает о походе Ярослава на ясов {232} 232 ПСРЛ 9. С. 79. , которые обычно являлись головной болью его соправителя — однако значение этого факта в определенной степени снижается тем, что он зафиксирован лишь поздним летописанием XVI в., тогда как ПВЛ отмечает, что в этот год «мирно бысть». На свой страх и риск Ярослав совершал походы в «Чудскую землю» (Прибалтику), где форпостом русского влияния стал основанный им в 1030 г. город Юрьев, получивший свое название в честь небесного покровителя киевского князя — св. Георгия.

Однако нет сомнений в том, что Мстислав помогал брату в возобновившейся борьбе с Польшей. Под 1030 г. ПВЛ сообщает о взятии Ярославом Бельза, в то время как «был мятеж в земле Польской: восстав, люди перебили епископов и попов и бояр своих, и был среди них мятеж», а в 1031 г. «Ярослав и Мстислав, собрав воинов многих, пошли на поляков, и вновь заняли Червенские города, и повоевали землю Польскую, и много поляков привели, и поделили их» {233} 233 ПСРЛ 1. Стб. 149–150. ПЛДР 1978. С. 165. . Действия «дуумвиров» совпали с очередным династическим кризисом в доме Пястов, о котором рассказывает биограф императора Конрада II Випон: «Вышеназванный Болеслав, герцог польский, умер, оставив двух сыновей — Мешко и Оттона. Мешко преследовал своего брата Оттона до тех пор, пока не изгнал его на Русь, в то время как там он жил жалким образом, [пока не] начал просить милости у императора Конрада, добиваясь его помощи для своего возвращения на родину. Между тем император сделал так, решив, что сам он выступит вместе со множеством [воинов] с одной стороны, с другой же стороны на Мешко нападет его брат Оттон» {234} 234 Wiponus. Gesta Chuonradi imperatoris // MGH. SS. T. 61. S. 48–49 (Пер. Д. А. Боровкова). .

Поскольку бежавший на Русь Оттон (которого некоторые исследователи отождествляют с упоминаемым в других источниках Беспримом) {235} 235 Головко 1988. С. 34–37. вряд ли мог действовать без санкции князя Ярослава, логично предполагать в данном случае координацию русско-немецких действий: хотя партнерам по коалиции удалось в 1031 г. изгнать Мешко и посадить на трон Оттона-Бесприма, отославшего императору, по словам «Саксонского анналиста», «корону, а также прочие регалии, которые незаконно присвоил его брат», успех союзников оказался эфемерным; уже в 1032 г. «Бесприм из-за страшной жестокости своей тирании и, как говорит народ, по наущению своих братьев был убит своими же [людьми]. Мешко тут же вернулся домой; поняв, что всё, что он претерпел, было Божьей карой за его безмерное высокомерие, он отправил к императору [послов] и просил о времени, чтобы он мог явиться и дать достойное удовлетворение. Император принял его милостивее, чем он того ожидал, и разделил королевство, которым тот прежде владел самовластно, между ним и его двоюродным братом Дитрихом; впрочем, [позже] он опять стал править один» {236} 236 Annalista Saxo // MGH. SS. Т. 6. S. 678–679 (Пер. И. В. Дьяконова). .