Мирослав Иванов - Покушение на Гейдриха

Следы вывели меня к сторожке. Там валялась жестянка из-под сухарей с надписью на незнакомом языке.

Через снежную равнину с небольшими кочками и редким кустарником следы тянулись по полю к невысокой, покрытой лесом скале. У ее подножия были заброшенная каменоломня и пруд. А в скале — небольшая пещера. Глухие это были места, ничего не скажешь.

Как видно, парашютисты приземлились у кладбища и там, у кормушки, закопали парашюты. Заметив сторожку, они направились к ней, перекусили. Оставаться средь бела дня в открытом поле было нельзя. Вот они, скрываясь за деревьями, и двинули в лесок на холме, даже не подозревая, что обнаружат здесь каменоломню с пещерой.

От опушки леса следы повернули к каменоломне. Я подошел к краю карьера и увидел внизу двоих. Они меня, конечно, тоже заметили, но виду не подали. Один из них держал карту, а другой отвел руку за спину и сунул в задний карман. Ага, думаю, у парня там пистолет. А вслух говорю:

— Добрый день, ребята… — и кашлянул.

Они вздрогнули и поздоровались.

Потом молча уставились на меня… Я закурил и спрашиваю:

— Что вы тут делаете?

Оба были среднего роста, одеты обыкновенно.

— Хотим вот возобновить работы в каменоломне, — пояснил один.

Я ухмыльнулся: дескать, расскажите это кому-нибудь другому. Вижу, они поняли, что я им не поверил, а сам все думаю, как бы тот, что держал руку в заднем кармане, не выкинул какую глупость. На всякий случай спрашиваю, не помочь ли им.

Они пошептались, а потом крикнули мне:

— Ну, спускайтесь сюда!

Через минуту я был внизу.

— Вот, — говорю, — я такой-то, а вот мое удостоверение личности. Видел, как вас ночью сбросили с самолета, а сегодня наткнулся на ваши парашюты. Что же вы, спрашиваю, не закопали их как следует?

Они ничего не ответили, а потом один спросил:

— А где мы, собственно, находимся?

— Да недалеко от Праги, — ответил я.

Они с недоверием уставились на меня, тогда я достал и показал им свой охотничий билет, где было написано: район Брандыс-над-Лабой.

Они озадаченно переглянулись и признались, что должны были приземлиться в другом месте.

— Ладно, ребята, — утешил я их, — я вам помогу.

Они опять о чем-то между собой пошептались и говорят мне с серьезным видом: у них, дескать, с собой передатчик, и, если я вздумаю их выдать, они сообщат мое имя своим раньше, чем я дойду до жандармского поста. Я улыбнулся и махнул рукой.

— Скажите лучше, что вам нужно?

— Есть у вас в деревне жандармы?

— Есть.

— И они ничего не знают?

Я обещал выяснить.

— А еда у вас есть? — спрашиваю.

Еды у них не было. Они попросили принести им еще и свинцовой примочки. В деревне аптеки не было, но вот свинцовой примочки у меня немного осталось — месяца два назад я сломал палец на ноге и делал компрессы. Сейчас примочка оказалась кстати. Осторожно вернулся домой. Жене ни о чем не сказал, взял немного еды — кусок рождественского пирога, сунул в карман пузырек с примочкой, в бутылочку налил спирт. Проходя по деревне, заглянул на жандармский пост, но никого там не застал: один жандарм был дома, другой сидел в корчме. Немного отдохнув, я отправился назад в каменоломню.

Место, надо сказать, они выбрали очень удачно. Заброшенная сторожка у пруда, кучи щебня, поросшие березками, рядом густая роща, а главное — пещера. Летом мальчишки часто играли тут в разбойников, но зимой ни одна живая душа сюда не заглядывала.

Пещера, довольно глубокая и темная, имела два выхода. Один — позади сторожки, второй — по другую сторону лощинки. Парни натаскали из леса лапника, устроили себе постель. Потом развели небольшой костер — к ночи сильно похолодало. Под вечер я снова был у них в пещере, отдал им еду и примочку. Один парень прихрамывал. Должно быть, повредил ногу при приземлении.

— Ну, как там дела, папаша? — спрашивают они меня.

— Порядок. Никто ни о чем не догадывается.

— А вы не боитесь?

Что я мог им сказать? Зачем было ребятам портить настроение? Но они и так все поняли, наверное, по моему виду и стали уверять, что задержатся тут ненадолго.

— Куда же вам податься? Ведь вас сразу поймают.

Ребята засмеялись, сказали, что они не из трусливых. Я предупредил, что в случае опасности дам два выстрела из охотничьего ружья — знак, что дело дрянь, пора уносить ноги.

— А нет ли тут еще какой каменоломни поблизости? — спросил один из них, круглолицый. В самом деле, вдруг вспомнил я, за шоссе, что проходит через деревню, есть заброшенная штольня, где когда-то добывали уголь.

На другой день я снова пришел к ним, принес еду. Мы разговорились. Парни спрашивали, что нового, не появлялись ли немцы. Дали мне пистолет на случай, если повстречаю кого не надо по дороге. Но от сигарет и шоколада отказался. Не дай бог, говорю, дети хвастать начнут: дескать, папа принес им шоколад. Что отвечу, если меня спросят, где его взял? В магазинах шоколада ведь не было. Да и сигарет тоже. У них в пещере я все же выкурил одну, но с собой ничего не взял.

Однажды под вечер шел я снова в каменоломню, у нас ее называют «Скалы». Замерзший пруд припорошило снегом. Смотрю, вроде кто-то маячит впереди. Потом, видно, приметил меня и к скале жмется. Я остановился, но ружье с плеча не снял. А чего, думаю, мне, собственно, трусить — это мое дело тут ходить, я ведь лесник. И иду себе дальше. А тот, видно, не хотел, чтобы я его заметил. Тут я его окликнул:

— Эй, вы что здесь делаете?

Пришлось ему показаться мне, вышел он из тени, гляжу, а это мельник Бауман из деревни, что за лесом.

— Да вот, — говорит, — собирался на коньках покататься.

— Где же ваши коньки?

Он замолчал, зыркнул на меня исподлобья и огрызнулся:

— А вам что за дело? Чего это вы меня допрашиваете.

— Я здешний лесник, а тут браконьеры пошаливают. Вы здесь следов двух мужчин не видели?

Он молчит, не знает, что сказать, а сам невольно повернулся к пещере. Тогда я его напрямик спрашиваю:

— Вам известно про них?

— Да, — говорит. — А вам тоже?

Я кивнул. Мы условились, что будем по очереди приносить им еду и сообщать новости. Не знаю, ходил ли к ним еще кто-нибудь, кроме нас, парни из осторожности не говорили об этом. Однажды мы с мельником встретились в самой пещере.

Потом, когда немцы напали на след парашютистов, Баумана арестовали и убили. Он не выдал меня, иначе мы с вами сейчас не разговаривали бы…

Чем же кончилось дело с каменоломней?

Шел я через несколько дней по дороге в деревню и вижу: у крайнего дома стоит немецкая машина, на ней какая-то мачта торчит, а вокруг солдаты суетятся. Кто их знает, что они там делали. Я скорее домой, взял ружье, рюкзак и бегом в поле. Меня не остановили, а сами все время что-то высматривали. Наверное, передатчик искали.

Пришел в каменоломню кружным путем и рассказал ребятам, что видел. Они задумались, спросили о штольне. До нее было около километра. Мы подождали, пока стемнело, собрали вещи, что были в пещере, и отправились. В штольне было сыро и грязно, воняло свалкой: местные жители выбрасывали сюда всякий хлам, битую посуду, кастрюли. Парашютисты не захотели оставаться здесь и решили вернуться в каменоломню, когда немцы уедут. Потом они спросили, нет ли у меня надежного знакомого поблизости. Я направил их к леснику Бартошу. Это от нас в нескольких километрах. Не знаю, дошли они до него или нет?