Александр Шубин - Социализм. «Золотой век» теории

Теперь «Народная воля» считала возможным добиться «общинного социализма» через посредство демократического политического устройства. В грядущем Учредительном собрании народовольцы были намерены бороться для начала за парламентскую республику, мирское самоуправление, выборность всех государственных должностей, передачу земли и предприятий общинам рабочих и крестьян.

Лавров критиковал террористическую тактику и парламентские иллюзии народовольцев. Этот путь наиболее вероятно приведет к поражению, а в случае успеха власть перейдет или к буржуазии, которая более успешно будет действовать на ниве парламентаризма, или к волевым выдвиженцам терроризма, которые далеки от идейной работы и привержены авторитарным методам руководства.

Сосредоточившись на политических проблемах, лидеры «Народной воли» отошли и от анархистской стратегии. А. Желябов, выступая на процессе первомартовцев, назвал анархизм старым обвинением. Однако помимо «парламентских иллюзий» конструктивная программа революционеров претерпела незначительные изменения по сравнению с концепцией Герцена-Лаврова. Просто народовольцы не стали заглядывать так далеко, как стратеги народничества старшего поколения. А вот в области тактики произошел заметный сдвиг от линии Бакунина и Лаврова к Ткачеву, хотя народовольцы в своей программе всегда оставались значительно демократичней Ткачева. А. Желябов и А. Михайлов были ближе по взглядам к Лаврову, а Н. Морозов тяготел к Ткачеву и считал необходимым после революции вводить демократию постепенно. Морозов высказывал скептическое отношение к общине, отходя в этом вопросе от народничества. Л. Тихомиров в общетеоретических вопросах следовал в фарватере народничества, но при этом возлагал большие надежды в проведении преобразований на государство. После 1 марта 1881 г. Тихомиров попытался даже отмежевать «Народную волю» от социалистического течения, но под влиянием «чернопередельцев», с которыми шли переговоры об объединении, согласился на возможность постепенного превращения партии в социал-демократическую [925]. В целом народовольцы не отличались теоретической оригинальностью, а нюансы взглядов каждого из лидеров организации часто зависели от их практического опыта.

Создав реальную угрозу царю, народовольцы вызвали концентрацию репрессивных усилий режима до того, как подготовили достаточные силы, необходимые для его разрушения. Убийство Александра II 1 марта 1881 г. стало пирровой победой и способствовало консервативному сдвигу в политической ситуации. В феврале-марте 1881 г. «Великий Исполком» партии был раскрыт. Но работа «Народной воли», хотя и ослабленная этим поражением, продолжалась.

Уже в 1882 в военную организацию народовольцев было вовлечено около 400 офицеров (не считая членов рабочих дружин), что создавало новую угрозу режиму. Но народовольцам не суждено было повторить попытку декабристов. Заговор был раскрыт новым членом исполкома С. Дегаевым, который, превзойдя самого Нечаева в беспринципности, вступил в альянс с руководителем столичной секретной полиции Г. Судейкиным для осуществления переворота. Судейкин и Дегаев договорились способствовать успехам друг друга. С одной стороны, Дегаев должен был выдавать других лидеров «Народной воли», устраняя конкурентов и усиливая авторитет Судейкина «в верхах», а Судейкин должен был помогать Дегаеву устранять консерваторов в правительстве с помощью содействия терактам. Этот план, как казалось Дегаеву, мог привести к захвату власти их тандемом. Но если Дегаев наивно выполнял свои обязательства, то Судейкин обманывал своего партнера, рассчитывая полностью разгромить «Народную волю». Когда обман вскрылся, Судейкин был убит революционерами, но физический и моральный удар по «Народной воле» привел движение к окончательному разгрому в 1883 г.

В принципе поражение «Народной воли» было предопределено раньше – когда ее главным делом стало не развитие гражданского демократического движения, рожденного еще «хождением в народ», а узкий заговор. Этот метод борьбы настолько отрывался от демократизма целей, что рано или поздно цели должны были быть принесены в жертву авторитарному средству. Сдвиг в сторону Ткачева оказался пагубным. Дегаевщина в той или иной форме была неизбежна. Но еще более трагично эту проблему поставит XX век, когда партия большевиков примется крайне авторитарными средствами строить самый свободный и демократический (в теории) общественный строй – коммунизм. И тогда выяснится: результат преобразований определяется не только целью, но и средствами ее достижения. Цель не оправдывает средства, а поглощается ими.

В конце века народничество могло развивать лишь самые общие свои идеи в подцензурной прессе (чем занимался Н.К. Михайловский) либо продолжать «хождение в народ» в мирных формах, связанных с теорией «малых дел». Она была выдвинута Я.В. Абрамовым, который в 1885 г. провозгласил: хватит рассуждать о невозможности капитализма в России, и пора заняться тем, чтобы «возможно более оградить население от печальных сторон этих порядков» [926]. Таким образом, легальное народничествонаправило острие своей борьбы против капитализма, а не против самодержавия.

Иногда легальное народничество называют либеральным, что некорректно – либерализм приветствует частную собственность и тем несовместим с народничеством. Антикапиталистический пафос легального народничества сочетался со своего рода поссибилизмом: «из этих маленьких дел слагается жизнь миллионов» [927]– утверждал Абрамов.

Эта стратегия помощи крестьянам «по мере возможности» позволяла осуществить третье «Хождение в народ». Представители интеллектуальной элиты могли начать «выплату долга» народу и в мирных формах, работая врачами и учителями. Такое «оседание интеллигенции на земле» [928]должно было также интеллектуализировать село, реализовать просветительский проект – пока без революционного. То, что революционеры надеялись осуществить после революции – обеспечить культурное освобождение крестьянства, легальные народники готовились сделать уже в рамках существующего строя. Правда, самоотверженные «рыцари культуры» смогли быстро убедиться, что социальные условия Российской империи воспроизводят социальные язвы быстрее, чем их залечивают интеллигентные альтруисты.

Историк В.В. Зверев считает: «Уход в область «культурничества» не учитывал еще одной важной стороны вопроса: ведь вакуум политической жизни неминуемо заполняется, как известно, другими теориями, и не обязательно умеренного, центристского толка» [929]. Но вакуум создавали не легальные народники. Они действовали в тех условиях, в каких могли, развивая народническую субкультуру после разгрома радикального народничества. Не случайно в ходе революции 1905 г. большинство народников вернулись к революционной политике. Работа легальных народников подготовила массовую поддержку эсеров в 1917 г.