Юрий Федосеев - Романовы. Век первый

Мы помним, какими силами противники начинали сражение, а теперь подведем его итоги. Русские заплатили за победу 1345 убитыми и 3290 ранеными. Шведы понесли несоизмеримо большие потери. Только на месте Полтавского сражения они оставили 9234 трупа, не считая умерших впоследствии от ран, утонувших в Днепре и погибших в более мелких стычках. В плену оказались первый королевский министр граф Пипер, фельдмаршал Реншельд и 58 других верховных штаб-офицеров, 1102 обер-офицера и 16 947 рядовых и унтер-офицеров.

На военачальников Русской армии посыпались награды и жалования. Праздновал повышение в звании и Петр Алексеевич: по просьбе генералитета, офицеров и солдат он «изволил принять» чин генерал-лейтенанта.

Поражение Карла XII в корне изменило военно-политическую обстановку на севере Европы. Если Польша и Дания, недавно пострадавшие от шведской экспансии, в предвкушении восстановления своих позиций воодушевились и вновь объявили войну Швеции, причем не с целью ее конечного разорения, а для «приведения в должные границы и доставления безопасности ее соседям», то Англия и Голландия, упорно держа сторону Карла, стремились разрушить антишведскую коалицию.

А тем временем, пока царь разъезжал по Европе, принимая поздравления и заключая договоры, фельдмаршал Шереметев со всей пехотой и частью кавалерии отправился осаждать Ригу, другой же, новоиспеченный, фельдмаршал Меншиков во главе конной армии ускоренным маршем направился в Польшу против Станислава Лещинского и шведского генерала Крассова. Вскоре Польша была очищена от войск неприятеля, и Август Саксонский вновь водворился в Варшаве.

В середине ноября царь Петр лично начал бомбардировку Риги, за которой последовала ее более чем полугодовая осада, сопровождавшаяся голодомором и завершившаяся капитуляцией в июле 1710 года. Шведский гарнизон получил возможность беспрепятственно покинуть крепость, но природные лифляндцы — под гарантию сохранения их городского самоуправления и судопроизводства, имущественных прав и привилегий, неприкосновенности вероисповедания и языка — были приведены к присяге на верность русскому царю.

Для привлечения на свою сторону лифляндских дворян Петр гарантировал им приоритет при назначении на административные и военные должности, а также при покупке поместий и другой недвижимости. Благодаря такой взвешенной политике по отношению к местному населению перед русскими войсками открыли свои ворота университетский город Пернау (Пярну), Аренсбург, главный город острова Эзеля, и Ревель (Таллин).

К числу удачных результатов внешнеполитической деятельности Петра в Прибалтике следует отнести и брак его племянницы, Анны Иоанновны, с герцогом Курляндским Фридрихом-Вильгельмом, что позволило создать дружественно-нейтральный буфер между Россией, с одной стороны, и Польшей и Пруссией — с другой. Но еще до этого, в июне 1710 года, Петр вместе с адмиралом Апраксиным и вице-адмиралом Крюйсом взятием Выборга обеспечил безопасность Петербурга со стороны шведской Финляндии.

Таким образом, Петр Алексеевич реализовал мечту Ивана Грозного и своего отца, Алексея Михайловича, о возвращении под российскую корону исконно русских земель в Прибалтике и получении свободного выхода в открытое море.

Однако при внешней доброжелательности со стороны ряда монархов (например, Анны, королевы Англии, которая даже величала Петра императором) успехи России на театре военных действий сильно встревожили не только Европу, но и Порту. Опасаясь, что Петр, победив Карла, не просто займет его место, а с учетом неисчислимости своих подданных и бескрайности жизненного пространства пойдет еще дальше и станет новым Атиллой, вызвало у европейских дворов жгучее желание втянуть его в новую изнуряющую войну. Основным инициатором ее был, конечно же, Карл XII, обосновавшийся после полтавского поражения в турецких владениях — в деревне Варница, неподалеку от Бендер. Активную роль в этом играли представители изгнанного из Польши Станислава Лещинского, изменника Мазепы и крымского хана, посол Франции и английские банкиры, финансировавшие шведского короля. По-разному к этой инициативе относились и при дворе турецкого султана. Янычары были «за», а вот великих визирей пришлось менять дважды: Али-пашу — на Нуумана Кеприли, а Кеприли — на Балтаджи Магомед-пашу, прежде чем диван принял решение о разрыве мирного договора с Россией. Это произошло 20 ноября 1710 года.

Перед Петром встала дилемма: вести оборонительную войну, дав возможность наступающим туркам объединиться с малороссийскими изменниками и ненадежными поляками, и тем самым поставить под удар свои прежние достижения; или, рискнув воинским счастьем, нанести неприятелю упредительный удар на подвластной ему территории, упрочив в случае удачи свои позиции на южном театре военных действий.

Петр избрал второй вариант. Это рискованное решение принималось, исходя из высокой, но достаточно объективной оценки состояния Русской армии, а также легкомысленных обещаний восточных патриархов, господарей молдавского и валахского — турецких вассалов, что при вступлении Русской армии на их территорию они не только обеспечат ее продовольствием и фуражом, но и поднимут свои народы против мусульманских поработителей. Аналогичные заверения звучали и от представителей других славянских народов — болгар, сербов, черногорцев, находящихся под турецким султаном.

Вступая на молдавскую землю, русские войска имели строгий приказ царя: под угрозой смертной казни им запрещалось каким-либо образом обижать местное население, чинить насилие, брать у него без денег или без особого указа продовольствие и фураж. Фельдмаршал Шереметев со своими драгунами форсировал Днестр 4 июня 1711 года, после чего направился в Яссы, где господарь молдавский Кантемир, ведший двойную игру, вынужден был объявить себя на стороне русских. Но, выиграв в борьбе политической, Шереметев проиграл в военной стратегии — турки успели переправиться на левый берег Дуная. Петр, двигавшийся вслед за Шереметевым с основными своими силами, из соображений союзнического долга перед братьями-славянами, несмотря на реальную угрозу столкнуться нос к носу с многократно превышающим его турецким войском, 16 июня также переправился через Днестр, чтобы соединиться с шереметевским авангардом. Через неделю он достиг реки Прут и встал там лагерем.

Кантемир, встретивший его в Яссах, произвел на царя хорошее впечатление. Обнадежил и главный валахский министр Фома Кантакузин, с подачи которого Петр разделил свое войско, направив в Валахию всю конницу, чтобы побудить тамошнего господаря Бранкована присоединиться к нему. Дополнительную уверенность Петру придавала какая-то робость султана, попросившего иерусалимского патриарха Хрисанфа и валахского господаря Бранкована стать посредниками между ним и царем в мирных переговорах. Петр, увидев в этом слабость противника, ответил отказом и, переправившись через Прут, направился вниз по его течению к Браилову, где, по сведениям разведки, находились огромные запасы продовольствия турецкой армии.