Анна Комнина - Алексиада

Вот что сообщил через послов вышеупомянутому Тутаху мой отец, который командовал в то время ромейским войском. Вместе с тем он отправил в установленное время заложников из числа наиболее знатных людей и, обещав Тутаху и его варварам значительную сумму денег, склонил их схватить Руселя. Вскоре они сделали это [46] По сообщению Михаила Атталиата (Attal, р. 199) и Никифора Вриенния (Nic. Br., II, 22) Русель был схвачен турками во время трапезы. и отправили Руселя к стратопедарху в Амасию. Однако деньги заставили себя ждать: ведь у самого Алексея не было средств для расплаты, а император не заботился об этом. Деньги не то чтобы шествовали, как говорится в трагедии [47] Еврипид, фр. 969. , замедленной поступью, а не появлялись вовсе. Тутах обращался с настойчивыми требованиями, желая или получить обещанную сумму или же забрать назад проданного им Руселя и позволить тому вернуться туда, где его схватили. А у Алексея не было денег, чтобы заплатить за пленника.

Проведя целую ночь в тягостных раздумьях, он решил собрать необходимую сумму у жителей Амасии. С наступлением дня Алексей, несмотря на трудности, созвал всех граждан, особенно наиболее влиятельных и состоятельных [48] Очень важное место, свидетельствующее о наличии в византийских городах конца XI в. существенных элементов самоуправления: Алексей не просто взыскивает с граждан Амасии деньги, а созывает сходку и обсуждает с ними этот вопрос. В городском самоуправлении Амасии первое место принадлежало сановной и денежной знати (οι τα πρωτα φέροντες και χρημάτων ευποροΰντες). О советах знати в византийских провинциальных городах см.: Kirsten, Die byzantinische Stadt., S. 27; Пигулевская, Липшиц, Сюзюмов, Каждан, Город и деревня в Византии в IV—XII вв., р. 37 sq. . Обращаясь главным образом к этим последним, он сказал: «Все вы знаете, как этот варвар поступил со всеми городами Армениака [49] Армениак — фема в северо-восточной части М. Азии, куда входила Амасия. {443} , сколько селений он разрушил, скольким людям причинил невыносимые горести, сколько денег взыскал с вас. Сейчас представляется случай, будь на то ваша воля, избавить вас от его злодейства. Поэтому нельзя выпускать Руселя. Вы видите, что этот варвар с божьего соизволения и моими стараниями находится в оковах. Однако пленивший его Тутах требует платы. А у меня нет денег, ведь я нахожусь на чужбине, долгое время воюю с варварами и истратил все, что имел. Если бы император не находился так далеко и варвар немного подождал, я постарался бы получить из Константинополя нужную сумму. Но раз уж, как вы сами понимаете, ничего этого сделать нельзя, внесите плату сообща, а император возвратит через меня все, что вы дали». Не успел он кончить, как его слова вызвали крики протеста, и среди подстрекаемых к бунту амасийцев началось сильное брожение. Нашлись злокозненные и неугомонные люди, сеятели смут, которые побуждали толпу [50] Толпа (δημος) — так византийские авторы обычно называли рядовых горожан. кричать и неистовствовать.

Поднялся большой шум: одни не хотели отпускать Руселя и подбивали толпу схватить его, другие же, неистовствуя (та- {59}кова низкая чернь!), хотели даже похитить Руселя и освободить его из оков. Видя такое буйство народа, стратопедарх понял, в какое отчаянное положение он попал, но тем не менее духом не пал, а, взяв себя в руки, жестами пытался водворить молчание. Потратив немало времени, он с трудом успокоил их и, обращаясь к толпе, сказал: «Я удивлен, о граждане-амасийцы, что вы не замечаете козней тех, кто обманывает вас, покупает собственное благополучие ценой вашей крови и постоянно причиняет вам величайший вред. Какой вам прок от тирании Руселя — одни убийства, увечья, отсечения ног и рук? Те же, кто все это устроил, одной рукой оказывают услуги варвару и тем сохраняют в целости свое имущество, а другой рукой получают дары императора, уверяя его, что не отдали варвару ни вас, ни города Амасию; на самом деле им нет никакого дела до вас. Для того и желают они установления тирании, чтобы, подольстившись к варвару, сохранить в целости свое имущество да к тому потребовать титулов и даров от императора. А случись переворот, они вновь останутся за сценой, а гнев направят против вас. Если вы мне доверяете, пошлите-ка вы подальше тех, кто побуждает вас к волнению, расходитесь по домам. Обдумав мои слова, вы поймете, кто вам желает добра».

3. Выслушав Алексея, они в мгновение ока [51] В мгновение ока (ωσπερ οστράκου μεταπεσόντος) — см. Plat., Phaedr., 241b. изменили свое мнение и разошлись по домам. Однако стратопедарх знал, что чернь обыкновенно в решающий момент меняет свое мнение, тем более если ее подстрекают дурные люди; он боялся, как бы в злом умысле против него жители не явились ночью и не выпустили Руселя на волю, освободив его из-под стражи и разбив оковы. И так как у Алексея не было достаточно войск, чтобы с ними бороться, он изобретает достойную Паламеда [52] Паламед — герой греческой мифологии, хитростью разоблачивший Одиссея, который прикинулся сумасшедшим, чтобы избежать участия в Троянской войне. хитрость. Он сделал вид, что ослепляет Руселя. Кельта распростерли на земле, и в то время как палач подносил к нему железо, Русель выл и стонал словно лев рыкающий. Все это было только видимостью удаления глаз: тому, кто играл роль ослепляемого, было приказано стонать и вопить, а делающему вид, что вырывает глаза, сурово смотреть на лежащего, совершать все со свирепым выражением лица и изображать ослепление. Русель был ослеплен, не будучи ослеплен, в народе же поднялся шум, и слух об ослеплении стал распространяться повсюду. Это лицедейство побудило всех, как местных жителей, так и чужеземцев, внести, наподобие пчел, свою долю в общий сбор. Цель выдумки заключалась в том, чтобы те, кто отказывался дать деньги и замышлял вырвать Руселя из рук моего отца Алексея, увидев {60}бесполезность своего замысла, успокоились, а затем, после крушения их плана, подчинились воле стратопедарха, дабы снискать его дружбу и избежать гнева императора. Захватив таким образом Руселя, достославный стратиг содержал его как льва в клетке. Причем Русель носил на глазах повязку в знак мнимого ослепления.

Алексей отнюдь не удовлетворился тем, что ему удалось сделать. Приобретя славу, он не уклонился от других дел, но захватил многие другие города и крепости и подчинил императору те из них, которые отпали во время мятежа Руселя. Затем, повернув коня, он направился в царственный город. Очутившись в городе своего деда [53] Имеется в виду г. Кастамон в Пафлагонии. События, о которых Анна рассказывает дальше, согласно Никифору Вриеннию (Nic. Br., II, 25), имели место не в Кастамоне, а в доме Докиана (см. прим. 56), где Алексей провел три дня до прибытия в Кастамон. , он дал себе и всему войску небольшой отдых от многочисленных трудов и свершил чудо наподобие того, которое сотворил знаменитый Геракл с женой Адмета, Алкестидой [54] Согласно древнегреческому мифу, Геракл освободил из подземного царства Алкестиду, жену своего друга, фессалийского царя Адмета. .