Н Козин - Постижение России; Опыт историософского анализа

Это становится уже просто нетерпимым, когда чуть ли не само проговаривание слова "русский", не говоря уже о внятных представлениях о русских как нации и русских национальных интересах, тотчас же квалифицируется как национализм с навешиванием сопутствующих ему крайних ярлыков и характеристик. И дело не только в том, что национализм, как было показано выше, значительно более сложное и противоречивое явление, чем обычно представляется, но и в том, что в специфических условиях современной России он превратился в универсальное и очень удобное идейное оружие для борьбы с любыми проявлениями русского национального сознания в истории. Именно русского, так как наметилась тенденция к двойным стандартам в понимании и решении национального вопроса в России - один для русских, другой для всех остальных.

С одной стороны, тщательно оберегаемые и культивируемые ценности собственной национальной идентичности и обусловленные ими национальные интересы всевозможных национальных центров и диаспор России. А с другой навязывание именно русской нации, несмотря на то, что она россияобразующая нация, вненациональных ценностей в качестве главных ценностей национальной идентичности, а в итоге такой режим бытия в истории, от которого неотделимы процессы денационализации и депопуляции, тотального отчуждения русских от национальных основ своего бытия в истории.

Таким образом, любить русским свою нацию, себя как русских не только не грешно и не запрещено никакой конституцией, но исторически продуктивно и необходимо, а вот не любить - не только странно, но и опасно для исторических судеб собственной нации и России. В этом строго определенном смысле быть националистом - значит быть патриотом собственной нации, но любить ее не за ее этничность, а за ее национальность, за ее историческое, культурное и духовное своеобразие. Такой культурный национализм принципиально надэтничен, так как любовь, к примеру, к русской истории, культуре и духовности может объединить многие этносы и представителей любых этносов - всех тех, кто идентифицирует себя с русской историей, культурой и духовностью, для которых они есть единственно адекватная, а потому и возможная форма бытия их души. И в этих процессах нет и не может быть никаких этнических ограничений.

Тем самым культурный национализм, национализм духа преодолевает ограниченность этнического национализма, национализма крови. Он принципиально открыт для объединения людей любой крови, любой этничности, любого происхождения, от любых родителей, ибо питается соками не этнической, а исторической, культурной и духовной идентичности, любовью к архетипическим основам именно данной национальной идентичности. Но он остается все-таки национализмом, не исключающим уважения к другим нациям, любви других к своей нации, но исключающим любые формы космополитизма и связанного с ним национального промискуитета, так как предполагает сосредоточенность на проблемах бытия и развития прежде всего своей нации.

Именно в этой связи национализм и "есть Любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всем его многообразии. Национализм есть вера в инстинктивную и духовную силу своего народа, вера в его духовное призвание. Национализм есть воля к тому, чтобы мой народ творчески и свободно цвел в божьем саду. Национализм есть созерцание своего народа перед лицом Божьим, созерцание его души, его недостатков, его талантов, его исторической проблематики, его опасностей и его соблазнов. Национализм есть система поступков, вытекающих из веры, из этой воли и из этого созерцания"60. Так понятый национализм никому не угрожает, а есть лишь форма бытия национального в нации и национального отношения к ней как к нации, любовь и забота о сохранении и развитии ее исторического, культурного и духовного своеобразия, отношение к нему как к базовым структурам идентичности в истории, как к последним основаниям своего бытия в истории. Не видеть этой стороны в национализме, того, что кроме любви к Родине есть и должна быть еще и любовь к людям этой Родины, к нации, персонофицирующей образ этой Родины, значит радикально обеднять богатство содержания патриотики и патриотического отношения к действительности. А оно неизбежно сопряжено с национальным отношением к нации - с национализмом, с культурным национализмом, национализмом духа.

Итак, надо различать два уровня в национальной идентичности этнический и, собственно, национальный. Этнический уровень идентификации доцивилизационный, он тяготеет и питается соками кровного родства. Национальный - цивилизационный, он питается культурным и духовным родством, культурной и духовной идентичностью. И в это пространство идентичности могут войти разные и многие этносы и связанные с ними нации.

Для России это имеет первостепенное значение, так как многие этносы, не став частью русской нации, несмотря на это, могут стать и становятся россиянами, идентифицируя себя с Россией и русскими, сливаясь с русской историей, превращая не все, но многие базовые исторические, культурные и духовные архетипы русских в свои собственные. Между нациями значительно больше общего, чем между этносами. Не случайно теория и практика фашизма подпитывались именно этническим национализмом, национализмом крови и избранности происхождения от избранных предков, избранного этноса или избранной расы.

В этой связи совсем не случайно, что в современной Европе философия этноцентризма и этносуверенитетов строжайше запрещена. Но вот что показательно: она всемерно поощряется на постсоветском пространстве. И это понятно почему - потому что такая философия разрушает геополитическое пространство России, разрушает Россию как Россию. Что это, как не политика двойных стандартов: в Европе принцип единых политических наций, объединяющих людей различной этнической принадлежности принадлежностью к единой европейской цивилизации. Здесь, в России, принцип этнических размежеваний вплоть до образования этнократически организованных государств. Здесь, в России, предпочитают не замечать, что Россия - это больше, чем география, что это локальная цивилизация, способная объединить на принципах своей истории, культуры, духовности не все, но многие нации, идентифицирующие себя с Россией. В России пренебрегают Россией, ее национальным объединительным потенциалом.

И последнее: тенденция этнизировать национальный вопрос в России, свести национальность к этничности чревата радикальными искажениями в самой постановке вопроса о русском вопросе в России - он может быть просто снят как русский. Основанием для этого могут послужить два бесспорных факта. Первый - смешанность этногенеза русской нации, то неоспоримое обстоятельство, что этническая основа русских как нации - результат этнических синтезов многих этнических групп, прежде всего славянского, финно-угорского и тюркского происхождения. И второй - большая смешанность и современных этнических процессов у русской нации.