Станислав Грибанов - Пилоты Его Величества

Но особенно будет важен бой в воздухе перед главным сражением на земле.

Летчики – крылатые наводчики меткой артиллерии, метатели сильных бомб в неприятеля, глаза главнокомандующего и всей армии – должны быть уничтожены у врагов перед началом серьезного боя.

Кто победит в воздухе, тот победит и на земле. Выколи глаза врагу, и он, слепой, будет твой. Таковы начала новой тактики. Они неоспоримы, как аксиомы. Превышение силы армии с летчиками над армией без них слишком велико и очевидно.

Для войны в воздухе самолеты должны быть быстры и многоместны.

Метатели, спутники летчика, должны стрелять из ружей или пулеметов впредь в стороны и назад во время лёта и бросать бомбы вниз.

Быстрый самолет быстро поднимается. Находясь над вражескими самолетами, он будет ронять на них бомбы, сам оставаясь неприкосновенным. Бомбу кверху рукой не закинешь.

Летчики-итальянцы много вредят туркам в Триполи, несмотря на малую умелость и великую осторожность.

У итальянцев наилучшие самолеты – Блерио и Депердюссена старой постройки, летающие со скоростью всего 100 километров в час.

Предположим, туркам удалось раздобыть хорошего летуна Веймана на «Ньюпор». Он принудил бы итальянских летунов не вылезать из сараев.

В тихий день (итальянские летуны не любят ветра) поднимаются 10 самолетов с бомбами, против турок. Вейман вылетает также и несется вверх. Пока он поднимается, уже реявшие высоко итальянцы стараются пролететь над ним и бросить в него бомбу. Неудача. Не могут догнать, поймать, пролететь над ним. Вейман летит на 50 верст скорее в час, нежели они. Но как только Вейман поднимается выше их, картина сразу меняется. От него никто улететь не может. Он догоняет по очереди всех, пролетает то над одним, то над другим. Два его метателя роняют каждый раз несколько бомб, и скоро все итальянские летуны либо падают как камни на землю, либо, предпочитая жизнь, садятся на землю и прячутся куда кто может.

У нас инженерное ведомство покупает для военных целей разнообразные самолеты, порой хорошие, порой же очень средние.

Для боя в воздухе это грех, грубая ошибка. Как броненосцы, орудия, ружья, так же и военные самолеты должны быть лучшие из всех существующих.

Тихолеты в воздушном бою будут всегда обреченными жертвами быстролетов, они не могут ни догнать врага, ни улететь от него, ни подняться над ним, чтобы сбросить бомбы, словом, у них нет силы ни нападать, ни защищаться.

Вспомним море, бои между океанскими тихоходами со слабыми пушками и быстроходами с дальнобойными орудиями. Первые были простой мишенью последних.

То же будет и с тихолетами.

Это очень важный вопрос, который может стать больным для стран с военным министерством, ленящимся хорошо оснащать воздушный флот.

Уничтожив летчиков врага, даже малая армия победит большую.

Скажу кратко. Зрячий карлик убьет слепого великана.

Летчики врага брошены на землю, погибли. Неприятель ослеплен. Остается только добивать его ничего не видящую армию на земле.

Последние два года друзья-летуны часто писали мне об упадке интереса в России к лёту и к ним.

У одного отличного летуна износился самолет, а купить новый было не на что, и денег никто не давал.

Трех других летунов взяли для показных полетов предприниматели, но скоро рассчитали, объявив, что кормились интересом к лёту в стране, а он угас.

Эти и многие другие жалобы поражали меня. Я не мог их расследовать, ибо лежал больной за пределами России.

Я верил писавшим, и вместе с тем мне не верилось, что в России угасло доброе чувство к сынам ее, учащимся лёту на ее защиту.

Это невозможно, чувствовал я, ибо судьба дала мне пережить в 1910 году счастливые дни любви чужих людей точно к родному. Я сломал свои самолеты. Мне тотчас собрали денег, чтобы я мог летать на новом, лучшем, что я и сделаю с великой радостью в тот день, когда поправлюсь.

Помогли мне все, начиная с высших кругов и кончая крестьянами, солдатами.

Помню, как простой Ванька отказался взять рубль за провоз и сказал добрые слова, кои навеки не забываются. Это было трогательно.

Не перескажешь всего, что бесконечно радовало, и не столько за себя, сколько за лёт в России, в коем я ясно видел ее крепкую защиту от врагов и на суше, и на море, и на западе, и на востоке.

Начав летать в милой Франции, я привык к помощи отовсюду, но у нас было несравненно больше ширины и доброты во всем. Приходилось каждый день отказываться от лучших предложений помощи за избытком их. Хорошее чувство русских людей сердечно поддерживало своего летуна.

Вспоминая все это, я решил просить ныне особо широкой помощи русскому лёту. Ведь он служит теперь не забаве, а защите нашей родины.

Нести помощь надо двумя путями, старым и новым.

Необходимо пожертвованиями оказать серьезную поддержку воздушному флоту, созданному Великим князем Александром Михайловичем.

Все страны, как наши близкие западные соседи, так и далекая Япония, все сильно помогают развитию воздушных сил всенародной подпиской. В Германии брат императора принц Генрих собирает миллионы.

Я объяснил в предшествовавших главах, как неоценима на войне зрячая армия со стаями самолетов, бросающими бомбы в слепых, растерянных врагов.

Но ведь мы именно и будем несчастными побежденными, если у нас не будет мощного воздушного флота…

Посему все должны щедро, широко помогать созданию великих воздушных сил в России.

Ведь если даже война и не разразится, то без них мы будем столь слабы, что громовые тучи не станут сходить с нашего политического горизонта. Нам достанется на долю горькая судьба народа хотя с большой, но со слабой армией, вследствие недостатка в ней современного оружия и современных приспособлений. Судьба сия – подчиняться и подчиняться и на западе, и на востоке.

Это совершенно ясно военным и государственным людям во Франции, Германии, Англии и Японии, где все, не отрывая глаз, следят за движением вперед военного дела.

Лишь у нас это не сознают. И правительство, и общество дают на воздушный флот столь мало, что он все время нуждается в средствах.

Между тем он создается отличный.

Это новое дело, новое оружие поставлено в России лучше, чем даже во Франции – матери его. Беда лишь в том, что оно недостаточно велико. В нем силы нет.

Когда я беседовал с севастопольскими летчиками, то мне невольно вспоминались рассказы о русском парусном флоте прежних, славных времен.

В памяти вставали старые моряки, ибо у летчиков ныне, как в давнее время у них, единственная основа службы – живая любовь к работе, к делу осуществления дорогой мечты – создать неодолимую мощь родной страны.

Помогите им добиться сего! Эта мечта легко осуществима, лишь надо дать им средства. И средства сравнительно небольшие!