Лазарь Лазарев - Коснувшись неба

Вряд ли в начале 20-х годов, когда он добивался производства кольчугалюминия, у него в голове были все решения по АНТ-4. Ведь тогда о нем и речи не было. Но его значимость Туполев предвидел. Наверно, в науке и технике существует неписаный и не сформулированный учеными "закон благодарности". Если кто-то поддерживает внедрение какого-то новшества, то обязательно это новшество, уже реализованное на практике, потом очень поможет этому прозорливому человеку.

Теперь дюраль позволил Туполеву создать уникальную по тем временам машину, которая обладала максимальным весом в 7,8 тонн и могла поднимать до 3,5 тонны бомбовой нагрузки.

Здесь надо сделать небольшой экскурс в историю, потому что по времени создание ТБ-1 совпадает с рождением доктрины генерала Дуэ.

Когда отгремели залпы победного салюта, который ознаменовал Версальский мир, завершивший первую мировую войну, ее итоги решили подвести не только политики, но и генералы.

Выводы их были обескураживающими. Колючая проволока и пулеметы заставили миллионы солдат по обе стороны фронта зарываться в землю. Война неожиданно стала позиционной. Чтобы прорваться через колючую проволоку и пулеметный огонь, приходилось буквально каждый шаг по завоеванной земле устилать трупами солдат. Под одним лишь Верденом погибло 1,5 миллиона человек. Короче говоря, потери стали, по мнению генералов, чрезмерными. С другой стороны, народы, разгневанные мировой бойней, учиненной империалистами, подняли голову. Не говоря уже о том, что революция победила в России, зарницы ее полыхнули во многих странах, напомнив перепуганной буржуазии слова Коммунистического манифеста: "Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма".

Вот почему генералы, которые никогда не стремились к миру, стали искать такие способы ведения будущей войны, чтобы при этом избежать и значительных потерь, и затяжных боевых действий.

В Италии генерал авиации Дуэ выдвинул теорию, которая получила название "доктрина Дуэ". Первая мировая война не только была войной, родившей новые виды вооруженных сил: авиацию, танки, мотопехоту, но и первое оружие массового уничтожения - газы. Применение отравляющих веществ на всех европейских фронтах мировой войны унесло сотни тысяч человеческих жизней.

И все эти факторы лежали в основе доктрины Дуэ. Ведь нужны недели, прежде чем армия противника, рассуждал Дуэ, отмобилизуется и выступит на фронт. А чтобы сорвать мобилизацию, надо подвергнуть вражеские города с крупным населением, узловые железнодорожные станции, порты, промышленные районы превентивной массированной ожесточенной бомбежке, причем применять не только фугасные и зажигательные бомбы, но отравляющие вещества. В этих условиях потери противника сразу достигнут огромной цифры, промышленность и транспорт будут парализованы. И по существу, войну можно выиграть в считанные дни за счет массированных бомбардировок. Причем благодаря газовым бомбам потери противника будут огромными, в то время как свои войска смогут почти без боя захватывать уничтоженные предварительно с воздуха вражеские города. Доктрина Дуэ вызвала очень большой интерес в генеральных штабах на Западе.

Совершенно очевидно, что все эти факторы учитывались командованием Красной Армии. И для того чтобы молодая Страна Советов не оставалась беззащитной перед весьма реальной угрозой интервенции, ей был необходим тяжелый бомбардировщик с большим радиусом действия.

В мае 1923 года весь советский народ с гневом и возмущением встретил ультиматум Керзона - наглую попытку шантажировать СССР. Характерной была такая деталь. Спичечные фабрики выпустили спичечные коробки, на этикетках которых был изображен краснозвездный самолет. Вместо пропеллера у него красовался грозный кулак. Надпись была лаконичной и красноречивой: "Ответ Керзону".

Вот в такой обстановке Андрей Николаевич Туполев начал осуществлять свой замысел.

Но реализовать его можно было, только опираясь на костяк АГОС Архангельского, Петлякова, Путилова, Некрасова, братьев Погосских, Озерова и других.

Сложность заключалась прежде всего в том, что объем работ был удивительно велик. Если раньше, во времена Аэробюро, у Жуковского, Архангельский сам до последнего гвоздя рассчитывал, предварительно исследовав, самолет, а потом сам его проектировал вплоть до рабочих чертежей, и то же самое делал Туполев, то на такой махине, да еще металлической, об этом не могло быть и речи.

Пришлось начинать работать по-новому. Появлялась специализация и первые специалисты. Так, за расчет и проектирование крыла, того самого, который придумал Туполев, взялся Владимир Михайлович Петляков. А сделать проект свободнонесущего пятилонжерного крыла с гофрированной дюралевой обшивкой, в котором необходимо обеспечить большую прочность и жесткость, при размахе крыла в 28,7 метра, - такого огромного крыла авиация еще не знала - задача более чем сложная. Впрочем, Петляков не один занимался крылом, ему помогал Фома Незваль.

Судьба Иосифа Фомича Незваля, которого Туполев прозвал Фомой, а цаговцы Фомичом, показывает, какими порой удивительными путями приходят в авиацию люди. В 1916 году 18-летний выпускник реального училища Незваль поступил в Императорское Московское техническое училище. И проучился там до 1918 года. Ни Жуковского, ни кружковцев он в училище не знал, авиацией не интересовался. В 1918 году прервал учебу - надо было помогать семье. - и пошел работать помощником машиниста на паровозе. Через несколько месяцев решил устроиться чертежником-копировщиком. Совершенно случайно через биржу труда попал на завод "Дукс" - тот самый завод, который делал сначала велосипеды, а потом самолеты. В то время начальником конструкторского бюро на заводе "Дукс" был Николай Николаевич Поликарпов, впоследствии выдающийся конструктор советских истребителей. КБ "Дукса" он возглавил, прибыв из Петрограда, где работал на Русско-Балтийском вагонном заводе, выпускавшем бомбардировщики "Илья Муромец" под руководством самого Сикорского.

И хотя Незваль числился всего-навсего чертежником-копировщиком, работу он выполнял как нынешний конструктор первой категории, причем приходилось быть и универсалом. Так, однажды ему поручили установить на одном самолете дополнительно два пулемета для стрельбы через плоскость вращения винта. Он совместно с рабочим провел эту работу, используя имевшиеся на двигателях пулеметные синхронизаторы механизмы, позволяющие пилоту вести огонь таким образом, чтобы пулеметная трасса проходила через плоскость вращения пропеллера, не попадая в него. Для этого ему пришлось сделать специальный передаточный механизм. Потом получил новое задание, ничего не имевшее общего с вооружением, В те времена основной парк Красного Воздушного Флота составляли французские "Ньюпоры", "Фарманы" и английские "Спады", которые закупила еще царская армия. Моторов к ним не хватало, а те, что были, уже многократно выработали свой ресурс. Вот Поликарпов и решил поставить на самолеты "Спад" моторы мощностью в 220 лошадиных сил вместо старых 160-сильных. Но для этого надо было найти один-единственный самолет, на котором уже стоял такой мотор. А самолет этот находился на польском фронте. И Незвалю Поликарпов выписал командировку на фронт. Прибыв в штаб фронта в тот момент, когда бои уже закончились, он узнал, что соединение, в котором находится интересующий его самолет, перебрасывается на Южный фронт, против Врангеля, и уже снялось с места. А где оно находится в настоящий момент, неизвестно. Тогда Незваль уселся на крышу теплушки воинского эшелона, шедшего на запад, и с нее стал следить за встречными поездами, на платформах которых стояли самолеты. Наконец он встретил самолет, с этим эшелоном вернулся в Москву, где спокойно осмотрел машину и составил нужные чертежи. Казалось, что после этого он навсегда останется на авиационном заводе. Но нет. В конце 1920 года Незваль вернулся в МВТУ продолжать учебу, вовсе не помышляя о самолетах. Но, наверное, ему было написано на роду стать все-таки авиаконструктором. Дружил он со студентом, который работал в ЦАГИ техником и одновременно учился в МВТУ. В 1923 году приятель попросил в ЦАГИ месячный отпуск, чтобы сдать очередные экзамены и зачеты. Ему ответили: время сейчас горячее, делается АНТ-2 и отпустить его можно только в том случае, если он предложит вместо себя замену. Тот предложил Незвалю месяц поработать в ЦАГИ. Незваль согласился. И вскоре он оказался первым и тогда еще единственным сотрудником Владимира Михайловича Петлякова.