Анатолий Лейкин - Портрет механика Кулибина

- Так ты же нам вчера бумагу не читал, а лишь своими словами пересказывал! Мы тебе и доверились!

- Верно, Ерофеич! Не слыхали мы ничего такого! - поддержали "дядьку" вольные бурлаки.

- Спали вчера, видно, крепко, - возразил судовщик, - вот и вылетело из головы! А объявлял я вам о том при кормщике, верно, Нилыч?

- Был такой разговор, - прогудел тот, поглаживая бороду.

- Лопни твои бесстыжие глаза, кормщик! - вступил в пререкания Соленый. - Я ведь при беседе состоял, но слов таких о безденежных перегрузках что-то не упомню! А толковали мы лишь о том, чтобы их вовсе избежать!

- Полайся у меня еще, Соленый! - погрозил кулаком Нилыч. - Живо на свои варницы угодишь!

- Эх ты, - махнул бурлак обожженной рукой, - а я-то тебя вчера за человека принял, душу открыл!

- Ты, кормщик, нам не грози! - возвысил голос Ерофеич. - Мы ведь друг за друга стоим! Обидишь одного, мы котомки за спины - и айда! Только нас и видели!

- Паспорта-то ваши у меня! - напомнил Осетров.

- Заберем!

- А я не отдам, пока задаток не вернете и неустойку не уплатите!

- Что ж, обойдемся без них! Только тогда уж не обессудь, судно твое разнесем в щепки!

- Ладно, ребята, - пошел на попятную Осетров, - полно зубатиться! Должно, вчера мы друг друга не так поняли. Попробуем перегрузок вовсе не допущать! Ну а коли случится все-таки, кладу пятнадцать копеек в сутки на человека!

- Клади, как у всех положено - двадцать!

- Стоит ли из-за пятачка ссориться, ребята? Я и так вам уступил! Дослушайте ряду сначала!

- Читай! - закричали со всех сторон.

Голоса спорщиков утонули в общем шуме.

- Коли появится в судне течь, - продолжал Осетров, - то водоливам помогать денно и нощно, мешки с мукой перетаскивать на сухое место, отыскивать течь и зачинять. В случае же бедствия от внезапной бури, удара о скалы или проломления на карге* бурлакам стараться судно всеми силами отливать и до гибели не допущать. Труд во спасение судна, - добавил от себя, - коли такой понадобится, оплачиваю также из расчета пятнадцать копеек.

_______________

* К а р г а - затопленная коряга.

- Мы жизнью рискуем, - пробасил Подкова, - а ты пятаки жилишь!

- Не допустите бедствия, - возразил Осетров, - вам же выгода будет! Я ведь тоже немалым капиталом рискую! Поможете его сохранить - еще по копейке добавлю.

Осетров спрыгнул с бочки, но его место тут же занял кормщик.

- Согласны, ребята? - крикнул он.

- Согласны! - поддержали неуверенно некоторые.

- Эх, - рванул с досады рубаху на груди Соленый. - Как малых ребят, дважды обвел нас купец вокруг пальца.

Вдруг кто-то сзади тронул меня за плечо.

Я обернулся и увидел... Егора Пантелеева, одетого, как все бурлаки, в холщовые порты, посконную рубаху, обутого в лапти.

- Егор! - бросился я к нему. - Какими судьбами? Ты же...

- Молчи, - оборвал он меня на полуслове. - Тут не спрашивают, кто ты и откуда. И жалеть меня не нужно!

Он взял меня за локоть, отвел в сторону.

- Вершники князя, - шепнул на ухо, - за мной следили и кольцо, княгинин подарок, отобрали. Уж не знаю, по своей ли воле, или по наущению князя. Так что я теперь такой же бурлак, как и все. И о моем прошлом молчок. Ты-то как здесь? Снова по заданию князя?

Я коротко сообщил Егору, что случилось со мной. Он посочувствовал мне, особенно тому, что надолго откладывается мое свидание с матушкой.

- И я, - развел руками, - как назло, в скором времени не смогу ей передать записку. Правда, о ее здравии ты у нашего судовщика можешь справиться.

- Станет ли он со мной говорить? К тому же, Егор, надеюсь я все-таки матушку вскорости сам повидать.

- Бежать думаешь? - присвистнул Егор. - Для оброчного, слышал я, то почти немыслимое дело! Головой поплатишься! Потерпи лучше еще маленько.

- Еще одно неотложное дело у меня, Егор!

- Какое же?

- Добрых людей уберечь от беды. Князь с купцами богатыми замыслили против них недоброе.

- Против кого же? Вдруг тоже знаю?

- Наверняка знаешь, - на миг заколебался я, можно ли вполне довериться Егору.

- А ты меня не бойся! - догадался он о моих сомнениях. - Я язык за зубами держать умею. Промеж нас останется. Да и князю Извольскому я ныне лютый враг! Так что не беспокойся.

"На всякий случай, - мелькнуло в голове, - надобно, чтобы еще кто-то, кроме меня и Степана, знал о заговоре. А Егор - вольный, ежели нам все-таки не удастся бежать, он предупредит Кулибина и Желудкова..."

- Против механика Кулибина заговор составлен подлыми людьми.

- Вот те раз! - удивился Егор. - Кто же Кулибина не знает! Дошло до меня, что он снова водоходную свою машину опробовать решил. С одним знакомцем моим, Сергеем Желудковым, в Подновье к путине готовятся!

- Против машины они и ополчились! Любой ценой погубить ее стремятся!

Егор притянул меня к себе, нетерпеливо заглянул в глаза.

- Что же они задумали?

- Вначале помешать в путину выйти. Нечистую силу в дом механика поселить. А ежели не удастся - напасть на них по пути!

- Напасть? - задохнулся от гнева Пантелеев. - Ах, обиралы проклятые! С них ведь станется! Да ты откуда знаешь?

- Подслушал случайно. Потому и бежать должен, чтобы порушить заговор.

- Бежать тебе - то почти немыслимое дело! - повторил Егор. - Тсс, идет к нам кто-то! Вечером обсудим!

Я обернулся и увидел Степана.

- Вот ты где, Лександра! - обрадовался он. - А я тебя обыскался! Айда к бичеве, коли уж попали в бурлаки!

Я познакомил их с Егором, и мы втроем отправились туда, где уже строились по росту и силе бурлаки.

4

Бичеву отмотали от колышка, и бурлаки, разобравшись по росту и силе, стали прилаживать к ней лямки. Кудряш, за которым меня поставили, показал, как надо впрягаться: надевать лямку через голову на грудь и оба плеча. Спина еще не зажила, и от прикосновения грубых ремней я поморщился. Кудряш снял рубашку, свернул ее в несколько раз и протянул мне.

- Подложи под лямки!

Гремя цепью, на расшиву втянули черную громадину якоря.

- Ну что, ребята, - обернулся к нам Ерофеич, - раскачаем березу, разваляем зелену! Эй, запевалы, - начальную!

Кудряш и Федор в два голоса затянули знакомую:

- Нейдет! Пойдет!

Ау! Да - ух!

Раскачиваясь в такт песне, бывалые бурлаки налегли грудью на лямку. Новички последовали их примеру.

Сдвинуть расшиву с места оказалось не так легко, как я предполагал. От натуги перехватило дыхание, перед глазами поплыли красные круги, гулко заколотилось сердце. Скрипела мачта, но судно не поддавалось, будто оно находилось не на плаву, а на земле, с такой силой напирало на него течение.

- Шагай за двух,

А то за трех!

Ау! Да - ох!

Новые слова песни звучали как команда.

Только через полминуты мы одолели силу течения, сделали первый, самый важный шаг. Двинулись вперед особым бурлацким способом, выставляя правую ногу и подтягивая к ней левую.