Анатолий Лейкин - Портрет механика Кулибина

_______________

* Н а в о и - якорные барабаны.

Далее изобретатель показал нам, как с помощью особого ворота, установленного в носовой части судна, и системы блоков, шкивов и гирь-противовесов всего лишь два человека могут поднимать и опускать вал с колесами, что особенно важно при прохождении мелей.

- Как видите, - закончил Кулибин, - теперь машина весьма проста и удобна в обращении. Парусному ходу не мешает, а управляется с парусом у нас половина бурлаков против обычного, тут я тоже придумал кое-какие рычаги...

5

Артель, как мы и договаривались, дожидалась меня у пристани в Подновье. Да только вовсе не та, с которой я вчера рядился. Лишь староста был вчерашний да еще два-три бурлака, а остальные - все другие! Вместо рослых и крепких парней робко переминались с ноги на ногу невзрачные да к тому же еще худо одетые людишки.

"На ряде выставим одних, - всплыли из глубин памяти слова князя, - а в путину отправим других!" Я ведь знал о таком плутовстве, и все равно попался в нехитрую западню! Ладно бы сам выступал в роли судохозяина, а то ведь подвел доверившихся мне друзей! Деньги на путину они собирали с великим трудом, а я целое состояние - семнадцать рублей - подарил мошенникам!

Я схватил старосту за отвороты поддевки так, что затрещало добротное сукно, посыпались пуговицы:

- Возвращай задаток! - потребовал я. - Иначе живо на съезжую* сведу!

_______________

* С ъ е з ж а я - полицейский участок.

- Не пойму, за что лаешься, хозяин? - округлил тот глаза и заморгал белесыми ресничками.

- Ах, не поймешь? Разве такая артель была вчера с тобой?

- Зря обижаешь, хозяин! Артель как артель, других ничуть не хуже! А коли сумлеваешься в чем, по паспортам проверь!

Чуя подвох, я достал пачку паспортов, взял верхний, прочитал знакомую фамилию:

- Фомин Игнат!

- Здесь я!

Вперед вышел черный, как грач, мужичок с ноготок, в лаптях и продранном во многих местах армяке, с тощей котомкой за спиной, поклонился в пояс.

- Разве ты Фомин?

- Я и есть.

- Как же так? Вчера ведь совсем другой был!

Я снова раскрыл паспорт, прочел вслух:

- "Росту невеликого, сложением хил, волосом черен, лицом смугл, борода редкая".

Выходило, истинный Фомин - мужичок с ноготок. А вчерашний - просто самозванец! Непременно надо было сравнить еще на ряде приметы!

- Ну, - повернулся я к старосте, - сознаешься в обмане?

- А никакого обмана и не было, - не моргнув глазом, соврал тот. Прикстилось вам, сударь, невесть что...

- Ах так, показалось?

Не помня себя, я схватил Игната и поднял в воздух:

- Отвечай по совести, не то душу вытрясу, был ли ты вон с тем разбойником, - я показал на старосту, - вчера на ряде?

- Отпусти, задушишь! - захрипел мужичок.

- Не отпущу, пока не скажешь!

- Ну, не ходил я на ряду, - испуганно косясь на старосту, плаксивым голосом запричитал Игнат. - Кто меня такого-то в бурлаки возьмет? Разве только обманом...

И сразу злость прошла. Я отпустил на землю тщедушного Игната и уже спокойно спросил его:

- Зачем же согласился на такое?

- Да рази ж я сам? Понудили.

- Кто?

- А приказчик наш. Много, баял, все одно не напашешь и не накосишь, впрягайся-ка лучше в лямку!

Я чуть было громко не рассмеялся, представив себе тщедушного Игната в бурлацкой лямке.

- А не лучше ли тебе щепетильным* товаром на ярмарке торговать?

_______________

* Щ е п е т и л ь н ы й т о в а р - галантерея.

- Я бы за милую душу, - забормотал он, - дак у нас за лоток крепко держатся! Отец сыну передает. А в бурлаки как в рекруты набирают. Вот и мне выпало...

Все то же самое, что и у князя Извольского!..

- Придется все же, - повернулся я к старосте, - вас к становому* свести!

_______________

* С т а н о в о й п р и с т а в - полицейский чин.

- Напрасные хлопоты! - ухмыльнулся тот. - Себе дороже обойдется!

- Думаешь?

- Игнат-то только тебе покаялся, а приставу такого в жисть не скажет! Иначе приказчик его запорет! Верно, Игнашка?

- Дак я же себе не враг! - подтвердил Фомин.

- Положим, ты прав, - заметил я старосте, - и пристав не станет против вас дело заводить. Тогда я вас просто-напросто прогоню и найму других бурлаков.

- Воля твоя, сударь, а только опять же не советую! Задатка-то мы тебе не вернем! Вручил ты его нам по доброй воле, мы тебе не навязывались, сам нас нашел. А коли отказаться изволишь, мы полное право имеем неустойку с тебя взять!

- Какую еще неустойку? - удивился я.

- Обыкновенную! Мы ведь двое суток напрасно потеряем, ежели прогонишь нас. Как раз по целковому на человека и выйдет!

- Считай, что отступное я вам уже заплатил!

- Эх, хозяин, молод ты еще, наших обычаев на знаешь! Задаток твой у других людей остался, то им плата за работу.

- За мошенничество, хочешь сказать? Что ж, придется, верно, с барином вашим разбираться! У него требовать возмещение убытков.

- Зря надеешься! - снова осклабился староста. - Барин-то и не снизойдет до тебя! А ежели и снизойдет, то скажет, что его дело сторона, знать ни о чем не знает! Такие случаи уже бывали. Только время потеряешь. Да и напрасно ты на нашу артель так взъелся! Ребята мои хоть на вид и неказистые, зато с детства привычны к тяжелому труду. Так что, возможно, тебе с нами еще и повезло!

Я махнул рукой и повел артель к своим. Иного выхода у меня не было...

Разумеется, Кулибин и Желудков были сильно огорчены моей неудачей с наймом бурлаков, однако упрекать меня не стали, напротив, постарались ободрить.

- Не ошибается лишь тот, - утешал меня Иван Петрович, - кто не трудится! С каждым такое могло приключиться! А впредь всем нам наука!

- В опасную путину, - рассудил Желудков, - брать твоих "гвардейцев", разумеется, нельзя. А задаток пусть хотя бы частично на пробе отработают! Авось вскоре Ерофеич со своими пожалует!

Увидев кулибинскую расшиву и узнав, что ни в какой Саратов мы не поплывем, а станем испытывать водоходную машину, бурлаки немало смутились.

- Что же ты раньше не сообщил нам про водоходную машину, - укорил меня староста, - я бы тогда сам не стал с тобой рядиться. Наслышаны мы о том, что механик для бурлаков старается, и зла ему вовсе не хотим!

Пятипудовые мешки с песком бурлаки таскали в трюм на совесть. Иные сгибались в три погибели под их тяжестью, но не отступали. Особенно трудно приходилось Игнату. Со стороны казалось, что груз явно ему не под силу и вот-вот раздавит его. Однажды я даже бросился ему на помощь, когда его накренило на шатком трапе и он чуть было не свалился в воду вместе с мешком.

- Не беспокойся, хозяин, - улыбнулся Игнат, устраивая мешок поудобнее, - я и к таким тягостям привычен. Сдюжу!

Староста тоже трудился наравне со всеми, и мне показалось, что его прежде тусклое и морщинистое лицо просветлело и разгладилось. Я был рад увидеть, что совесть еще не окончательно погибла в нем.