Анатолий Лейкин - Портрет механика Кулибина

В Городце бурлаки купили большую лодку и приплыли на ней к нам в Подновье. Егор Пантелеев сошел на берег в Нижнем Новгороде, чтобы повидаться с родителями и невестой. В Подновье он обещал явиться рано поутру...

7

Ночью Желудков склонил Кулибина воспользоваться новым поворотом событий. Испытать водоходную машину с артелью Ерофеича можно было и в самом начале путины. Плыть не сразу в Макарьев, а вначале - в Нижний Новгород. Тогда первые семь верст пути пришлось бы преодолевать против течения. Они бы и стали пробными.

В главном губернском городе Сергей предполагал закупить припасы в дорогу, а также большие порожние бочки на случай непредвиденной заранее посадки на мель. Последние дни стояла сильная жара, и Волга сильно обмельчала. Из рассказа Ерофеича наш судовщик тоже сделал свои выводы. Используя порожние бочки как поплавки, уменьшив с их помощью осадку судна, легче было бы проходить мели.

Но главная цель остановки в Нижнем состояла в другом. Нам необходимо было сделать отметку о начале путины для будущего отчета в Петербург и заверить ее в городской ратуше*, а также во всеуслышание объявить, что мы плывем к устью Камы, и тем самым усыпить на время бдительность неприятеля, которому, разумеется, тут же все станет известно.

_______________

* Р а т у ш а - городская управа.

Бурлаки встретили сообщение Желудкова о незамедлительном выходе в плавание с радостью. Егор Пантелеев, как и обещал, прибыл в Подновье рано поутру и, по предложению Желудкова, стал старшим водоливом, ответственным за все судовое имущество.

- А я-то опасался, - подмигнул он мне, - что у вас еще не все готово к путине. Хуже, говорят, ничего нет, как ждать и догонять!

- Передохнуть, - пошутил я, - порой тоже не мешает.

- Мы не баре, - вмешался Кудряш, - чтобы прохлаждаться! Да и Степану надобно помочь поскорее встретиться с суженой!

По обычаю, присели перед дальней дорогой.

- Постойте, ребята, - вспомнил Желудков, - мы же с вами о плате не условились!

- Обижаешь, хозяин! - откликнулся Ерофеич. - Мы, чай, не за долгим рублем к тебе поспешали! Харчи нам закупишь сам, а после путины сочтемся! Сверх положенного небось не запросим! Знаем уже, что не товар, а песок в трюмах везете! И не будем более о том толковать!

Еще немного посидели молча.

- Пора, друзья, - поднялся первым Кулибин. - До Нижнего мы с Николаем Сергеичем попутчиками вам будем, а там расстанемся. Но вы уж, ребята, не подведите меня, покажите гостю все, на что водоходная машина способна!

- Не сомневайся, Иван Петрович, - заверили сразу несколько голосов, постараемся, как для себя!

На сей раз бурлаки нисколько не задержали хода судна. Первая смена бережно приняла якорь в лодку, быстро завезла его против движения на всю стодвадцатисаженную длину каната, без всплеска опустила в воду. Тем временем другая смена выбрала становой якорь, привела вал с колесами в рабочее положение.

Колеса медленно, как бы нехотя, сделали первый оборот, а затем стали вращаться все быстрее и быстрее. Выходя из воды, их лопасти складывались по ободу, и на какой-то миг мне показалось, что два гигантских обруча сами катятся по воде. А через минуту я уже воочию смог убедиться в том, что вращались они отнюдь не праздно. Я взглянул на берег и увидел, что вековой дуб, напротив которого раньше стояла на якоре расшива, остался далеко позади. Вместе с колесами вращался вал, на который они были насажены, и через шестерни, сцепленные зубьями, это движение передавалось на вал с большими конусными барабанами, на один из которых наматывался якорный канат! А за кормой отчетливо виднелся пенный широкий след!

Теперь уже никаких сомнений не оставалось! Своими глазами я увидел чудо, о котором впервые услышал от матушки шесть лет назад! Расшива двигалась против течения без весел, паруса и бурлацкой тяги, одной лишь силой речного стремления, которую искусный механик Кулибин сумел впрячь в свои необычные колеса, лишь издали отдаленно напоминающие мельничные.

И несмотря на то, что я уже твердо знал, что так и должно быть, я незаметно ущипнул себя за руку, желая удостовериться, что вижу все это наяву, а не во сне! Я почувствовал боль и только тогда по-настоящему ощутил, что Ивану Петровичу удалось сотворить чудо: соединить в одно целое такие разные вещи, как расшива и мельница! Причем его колесам вовсе не нужна была плотина и падающая сверху вода, они улавливали водную струю, подобно тому как флюгер улавливает малейшее дуновение ветра. Чудом было и то, что запряженная в колеса сила речного течения могла не только молоть зерно, перетирать бревна на доски, сверлить ружейные стволы, но и двигать огромную баржу с грузом против течения!

Подобные же чувства восторга и удивления испытывали, кажется, все находившиеся на борту расшивы и в лодке, завозившей вперед уже другой, подпускной якорь. В едином порыве мы прокричали "ура!" замечательному изобретателю, подбросили в воздух в его честь бурлацкие войлочные шапочки!..

- Не зря, братцы, - радовался Кудряш, - торопились мы в Подновье! Хоть однажды в жизни в свое удовольствие побурлачим!

- Теперь, ребята, за нас и вода станет трудиться, так же как раньше ветер! То нам уже двойное облегчение!

- Да не вдвое, а во много раз облегчится наш труд! Ветер попутный не часто ведь случается, а течение - всегда!

- Ай да Иван Петрович! Настоящий кудесник! Удружил так удружил!

- С водоходными колесами, братцы, кончится наша каторжная жизнь! В путину как на праздник станем ходить!

Всеволожский тоже внимательно наблюдал за ходом судна, радовался вместе со всеми, однако проявлял свои чувства не так бурно, как другие. Он внимательно приглядывался к работе каждого узла, старался ничего не упустить из вида. Особенно заинтересовало его устройство конусных барабанов, на которые наматывался якорный канат. Он подробно расспрашивал Ивана Петровича об устройстве особых зажимных устройств - "собачек", которые укладывали канат на конус, заставляли его ложиться плотно, виток к витку, препятствовали образованию узлов.

- Такие "собачки", - заметил Всеволожский, - можно, верно, применять и в машинах для выкачивания рассола из недр земли. Вы позволите сообщить о них брату?

- Извольте, - согласился Кулибин. - Кстати, в чертежах водоходной машины они подробно помечены. Ведь это один из основных ее узлов. Долго я над ним голову ломал!

Вскоре мне уже некогда было уследить за всем. Принимая якорь в лодке, Федор повредил руку, и мне пришлось сесть вместо него на весла, рядом со Степаном. Наша лодка сновала туда-сюда, как ткацкий челнок, мы старались не задержать ход судна, и четыре часа, за которые мы преодолели семь верст до Нижнего Новгорода, пролетели незаметно.