Виктор Жигунов - Текст книги doc

Итак, Олег и Святослав – вовсе не те молодые месяцы, что были рядом с солнцами. Тьмой заволоклись не все четве­ро, а только они двое, отдельно. То есть мальчики остава­лись дома. Два месяца – сын Игоря Владимир и племянник Свя­тослав.

Но теперь вспомним ещё об особом смысле, какой имеют свет и тьма для героев поэмы. А в её названии стоит: …Иго­ря, сына Святъславля, внука Ольгова. Снова Олег и Святослав! Дед и отец Игоря тоже были из солнечного рода, дед первым и умер после затмения. Так не они ли имеются в виду? Пораже­ние омрачило их славу.

Уже говорилось, что многие слова поэмы употреблены в двух-трёх значениях сразу. Наверно, самым точным будет и здесь двоякое толкование; поэт сказал и о предках, и о по­томках. Три поколения (или четыре, если считать самого Иго­ря), сто лет охвачены двумя словами!

А летописец, выходит, присочинил, мальчик на войну не ездил. Хотя ему сейчас перевалило бы за 800, можно порадоваться за него.

Где была жена, и была ли она?

Супруга Игоря – княгиня Евфросинья Ярославна (правда, имя подвергается сомнению в последнее время). Она ждала мужа в Путивле – надо думать, проводила его до этого города, где княжил Владимир, повидалась там же со Святославом из Рыльска, как-никак оба были ей не чужие. Соединив свои от­ряды в Путивле, князья двинулись дальше, а Ярославна оста­лась. Когда пришло известие об их пленении, она возврати­лась в Новгород-Северский.

В Путивле она произносит свой знаменитый плач, сотни раз переведённый потом на другие языки. Точнее, не плач, а языческое моление: княгиня не льёт безнадёжные слёзы, а просит ветер, Днепр и солнце вернуть ей мужа.

Перед молением в поэме идёт речь о розни, охватившей Русь, о том, что «копья поют на Дунае». Копьё – не только оружие, но также и мелкое воинское подразделение. Между тек­стологами вышел спор: поют ли отряды или копья в полёте? Но, может быть, поэт имел в виду то и другое?

На Дунае княжил отец Ярославны, она хочет чайкой поле­теть к нему, чтобы почерпнуть силы, и уже оттуда направиться к Игорю. Поэтому точку, в издании 1800 года стоявшую после названия реки, перенесли: «Копья поют», – а дальше: «На Ду­нае Ярославнин голос слышится». Молилась она, получается, громко.

Разнобоя в пунктуации между разными изданиями поэмы много: ведь знаки препинания в ней расставлены не самим автором, они тогда ещё не были придуманы. Но по всем приведённым выше примерам видно, что пред­ложение (или хотя бы его обособленная часть) обязательно совпадает с равенством. Сегодняшний поэт вправе начать фразу посередине одного стиха, кончить посередине другого. Скажем, у Я.Смелякова: «Пусть тебя не коснётся лихо. До свиданья! Глазом косым я смотрю на часы. И тихо останавливаются часы». В.Брюсов срифмовал даже так: «На склоне чёр-», а в следующей строке: «ных лунных гор». В равногласии подобное невозможно.

Вот и посмотрим по равенствам, где должна быть точка.

Того стараго Владимера

нельзе бе пригвоздити

къ горамъ киевскимъ( 5 5 5 5–) .

Сего бо ныне сташа стязи

(стали стяги) Рюриковы,

а друзии(другие) Давидовы,

нъ розно ся имь хоботы пашуть

(полотнища развеваются) ,

копья поють на Дунае( 10 103 105) .

Ярославнынъ гласъ ся слышить,

зегзицею незнаемь рано кычеть:

«Полечю, – рече, – зегзицею по Дунаеви»(7 4 117 4) .

Второе равенство хоть и не вполне точно, однако не скажешь, будто его нет. Его границы указаны ещё и арифметикой окружающих фраз. Ярославна не находилась на Дунае и не кричала так, что её там слышали.

Другой отрывок так разделился после подсчётов:

Рекъ Боянъ( 1 1 1– –)

и Ходына(1 1 – 2–)

Святъславля пестворца

(Святославовы песнотворцы) стараго времени

Ярославля, Ольгова, коганя хоти:( 127 3 2 –)

«Тяжко ти голове кроме плечю,

зло ти телу кроме головы –

Рускай земли безъ Игоря»(3 96 6 3) .

В первом издании было написано ходы наи переведено «походы». Потом прочли имя Ходыны. Равногласие подтверждает, что здесь в самом деле имя: оно занимает отдельный стих, автор обычно так и выражал уважение.

Непонятно было сочетание Ольгова коганя хоти. То ли Боян и Ходына говорят: «Жена князя Олега!» (деда Игоря), то ли они сами его любимцы, хоти.

Если тут обращение к жене, то как же они пели об Игоре задолго до его рождения? Или им принадлежит только изречение о голове и теле, а про князя добавил автор? Но ему вряд ли нужна такая цитата, невелика мудрость: плохо голове без плеч.

А что если имеется в виду другой Игорь – сын Рюрика, от которого пошла вся династия? Тот Игорь был убит, его вдове песнотворцы могли сказать: плохо Руси без князя. По равенст­ву видно, что так и есть: изречение лишь вместе с Игорем составляет стих.

Но тогда бессмысленным становится упоминание Олега. Он сын Святослава, внук Ярослава Мудрого. Получается, поэты слагали для Святослава песни о прежних временах его отца... и его сына.

Может быть, Олег тоже не тот – Олег Вещий?

Итак, тут не только жена вызывала сомнения, присутствует ли она, и если да, то чья. Ходыны не было, потом появился. Игорь был, но ушёл, его место занял другой. То же самое про­изошло с Олегами.

Вдобавок по поводу Бояна прозвучало высказывание: он опи­сан в поэме живо – значит, автор знал его лично. В таком случае Боян не являлся песнотворцем Святослава, умершего за сто с лишним лет до создания «Слова». Правда, согласно этой ло­гике Пушкин должен был лично знать вещего Олега. Но поправка встречается: Боян сам по себе, а дальше Ходына Святъславль.

Кстати, Ходыну тогда производят в учителя Бояна. Возродившись из пробела между словами, он развил бурную деятельность...

А есть, наоборот, мнение, что Боян – учитель Ходыны, и последний не кто иной, как автор «Слова о полку Игореве». В соответствии с разбираемым отрывком они оба – Святославовы песнотворцы, только Святославы у них разные.

Здесь изложены ещё не все вопросы, возникавшие вокруг приведённых стихов. В толковании, какое сейчас будет дано, нет ничего ранее неизвестного, просто из множества предположений выбраны те, что соответствуют разбивке текста по равенствам.

Боян и Ходына пели Святославу о Ярославе Мудром, Олеге Вещем и о жене Игоря Рюриковича, правившей Русью после его гибели. К герою поэмы, всего лишь удельному князю, применено возвеличивающее его высказывание, которое песнотворцы когда-то произнесли по отношению к другому Игорю – тот действительно являлся главой всей Русской земли. Заметьте, что слово головаупотреблено в двух смыслах.