Павел Рейфман - Из истории русской, советской и постсоветской цензуры

Ельцин субъективно тоже за демократию. Но только с ним во главе, под его руководством, «управляемую им демократию». Я не предполагаю, что всё то, что произошло позднее, было заранее точно продумано, что здесь с самого начала сознательный обман. Но когда задают вопрос, где начало того, что потом привело к Путину (а его задают сейчас нередко, называя разные даты), я вспоминаю праздничные дни августа 1991 года.

Некоторое отступление. Неприятие Ельцина долгое время отождествлялось с позицией красно-коричневых, которые утверждали, что он, вместе с Горбачевым, совершил преступление, развалил Советский Союз (полагаю, что к последнему Горбачев прямого отношения не имел; имел отношение он к другому, к развалу Варшавского договора; именно Горбачев дал понять, что СССР в дела Восточно — Европейских стран вмешиваться не будет и они смогут осуществить давнюю свою мечту о независимости. Благое решение! 1-го июня 1941 г. организация Варшавского договора прекратила свое существование).

Но на первых порах правления Ельцина — восторг, радостные надежды большинства на более решительное, радикальное развитие перестройки. Эти надежды отразились и в сфере печати, радио, телевиденья. Резко критическое отношение к прошлому и вера в будущее. Яркое выражение подобных ожиданий — отрывки из стенограммы собрания трудового коллектива Всесоюзной телерадиовещательной компании от 27 августа 1991 г., через несколько дней после провала путча. Выступление В. В. Познера — ссылка на сказку Шварца «Дракон». Дракон говорит о покорности людей, не желающих освобождения: «Я же их кроил по своему образу и подобию 300 лет. Это исковерканные души, больные души…». Про нас сказка. Таких монополий, как у нас, нигде в мире нет. Такой динозавр — Гостелерадио. Надо убить «этого неповоротливого динозавра». Нужна независимость, и друг от друга, и от разных государственных структур. Нужно несколько абсолютно независимых теле и радио компаний. Л. А. Золотаревский вносит конкретные предложения: Первое — покаяние от имени всего коллектива Центрального телевиденья, в частности программы «Время», перед миллионами телезрителей за ту дезинформацию, которая давалась во время путча, да и не только в эти дни. Второе — создание гарантий, политических, организационных, всяких других, не дающих использовать телевидение и радио как средство, которым возможно манипулировать, как делалось ранее. Для этого отделить их от партии; уничтожить в них все бюрократические структуры, которые есть только у нас. Руководство сосредоточить в творческих объединениях, творческих группах; руководитель каждой группы должен иметь свой бюджет, своих авторов, режиссеров. Далее. Есть законы общественной психологии. Названия «Гостелерадио», «Время» скомпрометировали себя. Надо их изменить. А. Комов говорит о необходимости изменить бюрократический принцип на принцип коллективного руководства. А. Тихомиров напоминает о стукачах , о том, что сейчас опечатали местные сейфы КГБ; но стукачей так много, что, вероятно, нужно заморозить эти сейфы с архивами. Призыв быть свободными людьми, иначе журналистами можно будет манипулировать из какого-либо подполья КГБ. И. Симанчук, секретарь Московской журналистской организации, говорит о «замечательных ребятах» из независимой радиостанции «Эхо Москвы»; за год существования они проделали огромную работу, завоевали большой авторитет; их опечатывали, срывали с эфира, к ним являлся ОМОН, подделывали их передачи, говоря от их имени; было заявление ТАСС, где их радиостанцию называли подрывной, провокационной. Симанчук предлагает: Первое. Обсудить, внести изменения и принять закон о телевидении и радио. Такой закон необходим. Имеется его проект. Второе : Гостелерадио не должно более существовать в монопольном подчинении Президенту: «Что это принесло, нам всем известно» (Бох594-6). В выступлениях много наивного, вряд ли осуществимого, но искреннего, молодого (независимо от возраста каждого выступавшего); вера в светлое будущее, в свои силы, в возможность благотворных изменений; как далеко это не только от наших дней, но и от последних годов правления Ельцина — ПР .

Закон о печати, о средствах массовой информации, допускающий широкую свободу слова, о котором говорил Симанчук, действительно готовился еще во времена Горбачева. О нем мы говорили выше, в первой части главы. Но одновременно еще до путча российские власти стараются прибрать к рукам, в числе прочего, союзные цензурные инстанции. Проект постановления Совета министров РСФСР. 14 июня 91 г. (Бох236). А 17 июня 1991 г. председатель Совета министров РСФСР Силаев сообщает премьер- министру СССР Павлову (не спрашивает, согласовывает, а именно ставит в известность) о решении передать функции Главного управления, предусмотренные временным положением (о нем выше), в ведение России. После путча это делается уже на полуофициальных основаниях (ведь Советский Союз еще продолжает существовать, еще нет решений, принятых в Беловежской пуще). Но существование инстанций СССР уже игнорируется. 24 августа 1991 г., сразу после провала путча, отдано распоряжение об архивах КГБ: передать их, вместе с помещениями, штатами в ведение архивных органов РСФСР. Контроль за выполнением указа возлагается на прокурора, КГБ и Комитет по делам архивов РСФСР. Подпись: президент РСФСР Ельцин. В тот же день такое же распоряжение отдано по поводу партийных архивов. Тоже за подписью Ельцина. (Бох237-388).. Новая власть торопиться. Подтверждение того, что с самого начала, с первых дней после путча, даже до него, Ельцын берет в руки цензурные дела.

Как и во времена до Горбачева, после развала СССР принимается указ Президента Российской федерации от 14 января 92 г. «О защите государственных секретов Российской Федерации». Тон его отнюдь не либеральный. Предписывается всем руководящим инстанциям, от министерств и ведомств до руководителей учреждений и предприятий, до издания новых законов по обеспечению государственных секретов руководствоваться ранее принятыми нормативными актами. «Для проведения этой работы иметь в своих структурах специальные самостоятельные подразделения, а там, где объем работы по защите государственных секретов незначителен — специально назначенных работников». Правительству России предлагается рассмотреть вопрос организации защиты государственных интересов, при необходимости внести соответствующие предложения. Координацию деятельности по организации защиты государственных секретов «возложить на Министерство безопасности и внутренних дел» (Бох238-9). О либерализме нет и речи. Сразу же начинается «завинчивание гаек». При этом ориентация делается (видно по тону) не на горбачевское законодательство, а на нормативные акты предшествующего ему времени.