Е Мурина - Ван Гог

Правда, говоря о мифологизме вангоговского творчества, мы должны помнить, что его природа качественно отлична от органического мифологизма древних культур. Наряду с Гогеном он был одним из первых представителей того движения "ремифологизации" искусства, вдохновленного романтиками и Вагнером, которое в начале XX века "захватит различные стороны европейской культуры" 9.

Только учитывая этот идеологический контекст творческой эволюции Ван Гога, мы можем получить убедительное объяснение тем резким видоизменениям, через которые он прошел, меняя все - сюжеты, героев, стихии, краски - и все же ничего не теряя от своей сущности, а все углубляя и углубляя ее, подымаясь все выше в своих достижениях.

Ван Гог показал - как ни парадоксально подобное утверждение - пример "искусства жизни", если иметь в виду ее поразительные результаты: в течение десяти лет Ван Гог развил в себе гениального художника, оставившего неизгладимый след в истории искусства.

Таким образом, личность художника, его внутренняя жизнь в их соотношении с окружающим миром превратились у Ван Гога в объект творческого самоэксперимента, в предпосылку обновления искусства. Это означало, что творческое начало выходит за рамки чисто профессиональных художественных задач. Оно распространяется на сферу человеческого и, преобразуя ее, сталкивается с существующими основаниями социальных отношений, в системе которых искусство становится средством преодоления трагического конфликта личности и общества.

Человек среди людей

Зюндерт

30 марта 1853

Гаага

30 июля 1869 - 13 июня 1873

Лондон

13 июня 1873 - октябрь 1874 декабрь 1874 - 15 мая 1875

Париж

май 1875 - март 1876

Рамсгейт и Айлворт

апрель 1876 - декабрь 1876

Дордрехт

январь 1877-апрель 1877

Амстердам

май 1877-июль 1878

Эттен и Брюссель

июль 1878 - ноябрь 1878

Боринаж

ноябрь 1878 - октябрь 1880

Эттен

апрель 1881 - декабрь 1881

Гаага

декабрь 1881 - сентябрь 1883

Винсент Виллем Ван Гог родился 30 марта 1853 года. Его отец, Теодор Ван Гог (1822-1885), был пастором и имел приход в местечке Гроот Зюндерт, в северном Брабанте, где и прошло детство художника. Он был старшим в семье Ван Гогов. За ним следовало три сестры и два брата, один из которых (Теодор, 1857- 1891) сыграл такую важную роль в его жизни. Дружба братьев, их "симбиоз" зародились еще в детстве, когда они вдвоем бродили по окрестностям Зюндерта, собирая птичьи гнезда, составляя коллекции из растений и насекомых 1. Воспоминания о Брабанте проходят через всю жизнь, переписку и творчество Ван Гога. Иоганна Ван Гог-Бонгер, вдова Тео, написавшая первое жизнеописание художника, имела все основания утверждать, что "их юность была наполнена поэзией народной жизни Брабанта; они росли среди хлебных полей, лугов и сосновых лесов, в исключительно сердечной обстановке пасторского дома, чье очарование никогда не могли забыть" 2.

Правда, слово "очарование" едва ли подходит для характеристики атмосферы в доме пастора Ван Гога. Суровый дух кальвинизма, с его запретом радостей жизни, издавна господствующий в этих краях, наложил свой отпечаток на жизненный уклад семьи Ван Гогов, скрепляемый непререкаемым авторитетом отца. По воспоминаниям одного из современников, "пастор Ван Гог был строгим человеком, истинным маленьким протестантским! Папой" 3. Мать, Анна-Корнелия, урожденная Корбентус (1819-1907), была более мягкой и даже артистичной натурой; в семейном архиве хранились ее рисунки и акварели 4, и наклонности к рисованию у детей - и Тео и младшая сестра Виллемина умели и любили рисовать - шли от нее.

Ван Гоги принадлежали к старинному бюргерскому роду, упоминания о котором восходят к XVI веку, для которого профессия пастора и проповедника была такой же традиционной, как торговля картинами. Три брата Теодора Ван Гога были довольно известными в Голландии торговцами картинами и эстампами, один из них - Винсент Ван Гог - был компаньоном фирмы Гупиль и К°, имевшей филиалы в таких городах, как Париж, Брюссель и Лондон. Будущее Винсента и Тео было как бы предопределено семейными традициями - их обоих прочили в торговцы картинами.

Формирование Винсента проходило под перекрестным влиянием религии и искусства - картин и книг, которые были его главными собеседниками с детства. Ван Гога очень рано начали занимать проблемы человеческого существования - жизни и смерти, добра и зла, - выводя его мысль за пределы догматически протестантских и общепринятых житейских представлений, которыми руководствовались его родные. Он был обособлен, замкнут, погружен в себя. Сестра Елизавета-Губерта вспоминала, что Винсент был отчужден от своей семьи 5. И эта чужеродность Ван Гога с годами только возрастала. Угловатый, идущий во всем до конца, он был тяжелым испытанием для своих близких. Начиная от внешности, манеры говорить и одеваться и кончая поступками, он был сплошным отрицанием тех норм благопристойности и "разумности", которых придерживалось его окружение. "Я постоянно озабочена, что Винсент, куда бы он ни попал и за что бы он ни взялся, из-за своего странного нрава и чудных взглядов должен всюду сорваться" 6, - писала его мать. Еще больше недоумевал его отец: "Нас всегда печалит, когда мы видим, что он буквально не знает радости жизни и всегда возвращается с поникшей головой, тогда как мы делаем все, чтобы заставить его добиться почетной цели! Как будто он нарочно делает все, чтобы выбрать трудности" 7. Действительно, Ван Гог выбрал трудный путь неприятия господствующих житейских представлений. Сталкиваясь с необходимостью выбора между покорностью общепринятым нормам поведения и своими влечениями и убеждениями, он всегда отказывался от мещански-обывательского благополучия в пользу внутренней свободы и своих взглядов. Он был полностью лишен обыденного сознания, и жизнь, не наполненная смыслом, борьбой за идеал, казалась ему неподлинной, мнимой. "Человек испытывает потребность в немалом - в бесконечности и чуде - и правильно поступает, когда не довольствуется меньшим и не чувствует себя в мире как дома, пока эта потребность не будет удовлетворена" (121, 45) 8.

Стремление удовлетворить эту потребность, очень рано осознанное как жизненная цель, направляло поступки Ван Гога, придавая его метаниям и поискам призвания внутреннюю последовательность. Принадлежа к тому психологическому типу людей, для которых свойственна одержимость навязчивой идеей, он всегда стремился к тому, чтобы его представления - независимо от реальных возможностей и условий - воплотились в веру и претворились на практике. И чем более обстоятельства противоборствовали его стремлениям, тем настойчивее он искал дела, достойного "служения", требующего полной самоотдачи. "Мои убеждения настолько неотделимы от меня, что порой прямо-таки держат меня за глотку" (Р. 58,320).