Георгий Зуев - Петербургская Коломна

Столкнувшись лицом к лицу с революционными событиями в России, с фактами проявления недовольства матросов, офицеры растерялись. Пытались укрепить положение списанием недавно призванных из запаса нижних чинов, плаванием кораблей отдельно друг от друга. О степени тревожности ситуации и растерянности офицеров можно судить по записи в журнале штаба эскадры за 8 декабря 1905 года: «В командах замечается волнение умов, внутренние беспорядки в России отзываются на людях, замечается падение дисциплины. Но все это столь неуловимо и неопределенно, что точно определить, есть ли действительное основание опасаться какой-либо вспышки, почти невозможно. Недовольство и нервность в командах доказываются на мелочах: ротные командиры говорят, что при раздаче жалованья люди ведут себя иначе, чем делали это раньше, бросают сдачу на стол, вызывающе смотрят и т. д.».

7 декабря 1905 года командир крейсера «Олег» просил контр-адмирала О.А. Энквиста распорядиться, чтобы команды крейсеров «Алмаз» и «Олег» высаживались на разных пристанях, так как опасались, что может произойти драка: «Алмазовские ведут себя вызывающе, семафорят с полубака на, Олег“ – „беглецы, подождите, мы вас вздуем!“»

В конце января 1906 года «Алмаз» прибыл в Кронштадт. Сразу же с крейсера списали всех заподозренных в мятежных настроениях. Как посыльное судно крейсер включили в отряд судов Кронштадтского порта под флагом командующего практическим отрядом побережья Балтийского моря контр-адмирала великого князя Александра Михайловича, двоюродного дяди царя. Этот человек вошел в русскую историю тем, что стоял у колыбели российской авиации.

Командующий практической эскадрой морских сил Балтийского моря, вел. кн. Александр Михайлович

Волна революционных выступлений 1905–1906 годов, захлестнувших Балтику, пронеслась и над «Алмазом». В штаб Кронштадтского порта от командира крейсера поступило донесение, в котором поименно перечислялась большая группа матросов, выражавших «недовольство и возмущения порядками, коими исконно держался русский флот». Революционно настроенные алмазовцы выдвинули политические требования: свободно проводить собрания, разрешить нижним чинам участвовать во всех манифестациях. Требовали также отмены чинопочитания во внеслужебное время, право на чтение газет и т. д. Команда даже потребовала оставить на судне великого князя в качестве заложника – требование удивительное по дерзости и не очень понятное. В «Книге воспоминаний» Александр Михайлович писал, что из-за болезни сына он на время оставил свой крейсер, а когда опасность миновала и можно было вернуться на командирский мостик, великий князь получил записку, в которой указывалось, что команда крейсера «Алмаз» ждет его прибытия на корабль, чтобы заключить под стражу в качестве заложника.

Узнав об этом, император Николай II в приватной беседе с Александром Михайловичем сказал: «Я глубоко огорчен, Сандро, но в данном случае тебе ничего не остается другого, как подать в отставку. Правительство не может рисковать выдать члена императорской фамилии в руки революционеров…». Великий князь вспоминал: «Я сидел за столом, напротив царя, опустив голову. У меня не было более сил спорить. Военное поражение, реки крови и, в довершение всего, – мои матросы, которые хотели захватить меня в качестве заложника. Заложник! Такова была награда за те 24 года, которые я посвятил флоту. Я пожертвовал всем – моей молодостью, моим самолюбием, моей энергией – во славу нашего флота. Когда я разговаривал с матросами, я ни разу в жизни не повышал голоса. Я радел об их пользе перед адмиралами, министрами, Государем! Я гордился тем, что матросы на меня смотрели как на своего отца и друга, и вдруг – заложник! Я ненавидел такую Россию!»

Наступившая революция – «бесчинства проклятого 1905 года», как называл ее Александр Михайлович, – привела его к решению на время покинуть Россию. За рубежом его внимание привлек перелет Блерио через Ла-Манш. Великий князь понял, что новое дело – авиация – «не только новый способ передвижения, но и новое оружие в случае войны». На остаток суммы (2 миллиона рублей), собранной в свое время по подписке на постройку минных крейсеров, естественно с согласия жертвователей, закупили аэропланы, пригласили инструкторов и обучили первых русских пилотов из числа офицеров. Осенью 1909 года в Крыму, к западу от Севастополя, по инициативе великого князя приобретается значительный по своим размерам участок земли, и в ноябре 1910 года на нем открылась первая русская авиационная школа – знаменитая «Кача», где не одно десятилетие готовили летчиков для российской и советской авиации. Не случайно Александра Михайловича называют отцом русской авиации.

Минул 1906 год, и на смену ему явился новый, 1907-й. Газета «Котлин» 1 января писала: «И опять мы полны желаний, чтобы вместе с этим Новым годом пришло к нам что-то новое, что-то более радостное и приятное. Очень уж тяжела и невыносима та горькая обстановка нашей русской жизни, какая царила в прошлом году, разбивая лучшие надежды, угнетая души злобностью убийств и репрессий, разочарованием несбывшихся ожиданий и вожделений. Не добром помянет Россия минувший год. Невыгодный мир, острое горе от несчастной войны, гибель флота, внутренние неурядицы, роспуск первой Государственной думы, голод в большей части страны, революционные и аграрные беспорядки, безработица при застое промышленности, убийства, крахи предприятий, морской бунт и убийство офицеров, арест флотских команд. В Кронштадте бунт и разложение того, что осталось от флота в результате его поражений на море в войне с Японией. Бунт в кронштадтских экипажах, самосуд мятежных команд над офицерами, приговоры, раскассирование флотских экипажей. Жизнь стала значительно дороже и сложнее. Все складывалось к разъединению общества, что еще больше омрачало жизнь, и ничто не привлекало к соединению ради дружной одухотворенной идеальной работы и службы на пользу общую. Прощаясь с 1906 годом, так и хочется сказать ему вслед – ушел и поскорее утони в забвении. И пусть за ним уйдут все наши неудачи, злоба и несчастия».

У всех жила надежда на лучшее будущее, на возрождение Российского флота, на восшествие над Россией зари новой политической жизни, обусловленной Высочайшим Манифестом от 17 октября 1905 года. 1 января 1907 года петербургские газеты с возмущением писали, что государственный банк, которому принадлежит Невский судостроительный завод, ведет переговоры с английскими капиталистами о продаже им завода. А на экстренном заседании Государственной думы заслушали сообщение известного общественного деятеля М.В. Волкова о строительстве дамбы, соединяющей Кронштадт с материком. Дума единогласно постановила выделить кредит в размере 2 100 000 рублей на строительство этого столь нужного городу сооружения.