Феликс ШАБУЛЬДО - Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского

Таким образом, компромиссное соглашение 1325 г. между Польским королевством и Великим княжеством Литовским, как и правление Болеслава- Юрия II в Галицко-Волынском княжестве, не могли удовлетворить ни одну из заинтересованных сторон и поэтому оказались неустойчивыми и кратковременными. Этот мирный период был использован ими для подготовки к новым схваткам за галицко-волынские земли. В 1340 г. между Великим княжеством Литовским и Польским королевством при активном участии Золотой Орды началось открытое противоборство, которое было одновременно и началом второго этапа наступления литовских феодалов на юго-западные земли Руси.

7 апреля 1340 г. галицко-волынский князь Болеслав-Юрий II был отравлен группой бояр, которая опасалась усиления княжеской власти и выступала против его политической ориентации на Краков. Весьма точную характеристику ситуации, возникшей в Галицко-Волынском княжестве в связи с этим событием, дал К. Маркс в следующих словах: "…там свирепствовал Болеслав Мазовецкий и хотел принудить своих подданных греческой веры перейти в латинско-католическую; использовал против них союз с Польшей и Венгрией и иностранных наемников; умер 1340 от пьянства или отравления, последнее утверждает Казимир, который в качестве его ближайшего родственника пользуется этим как предлогом для завоевания". [143] Маркс К. Хронологические выписки. – С. 347. Обстоятельства заговора неизвестны, возможно, что его организаторы опирались на поддержку ордынцев, препятствовавших любым попыткам ослабить их верховную власть над Русью. [144] Włodarski B. Polska i Ruś. – S. 291–292. Среди галицко-волынского боярства было немало сторонников Дмитрия-Любарта Гедиминовича, связанного родственными узами с династией Романовичей. Именно его местное боярство пригласило стать князем. Современник этих событий Ян из Чарнкова сообщает, что после смерти Болеслава-Юрия II "Русское княжество" перешло под власть Любарта, сына Гедимина. [145] Joannis de Czarnkow. Chronicon Polonorum. – S. 629.

Не исключено, что в Кракове знали о неустойчивом положении Болеслава-Юрия и готовились оказать ему помощь. Уже через /38/9 дней после его смерти Казимир III с небольшим войском захватил Львов, но, встретив растущее сопротивление горожан, вынужден был отступить. Неудачной оказалась и попытка вторжения венгерских феодалов в первой половине мая. [146] Dąbrowski J. Ostatnie lata Ludwika Wielkiego. – S. 113. Как и в 1323 г., польский король обратился за помощью к папской курии, мотивируя свою просьбу угрозой со стороны ордынцев. В ответной булле 1 августа 1340 г. папа Бенедикт XII предписывал гнезненскому, краковскому и вроцлавскому епископам проповедовать крестовый поход на Русь. [147] VMH. – N 958. – S. 637; Филевич И. П. Борьба Польши и Литвы-Руси за галицко-владимирское наследие. – Спб., 1890. – С. 56.

Ввиду явной угрозы повторного вторжения польско-венгерских войск при возможной поддержке их крестоносным рыцарством Западной Европы правящие верхи Галицко-Волынской Руси обратились за помощью к хану Узбеку. Ян из Чарнкова назвал руководителей посольства, выехавших в Орду с этой миссией – видного сановника княжеского совета при Болеславе-Юрии II владевшего Перемышлем боярина Дмитрия Дядько и волынского служебного князя Даниила Острожского. В качестве причины необходимости посылки ханского войска против Польши они указали на то, что Казимир III захватил Русь и задержал выплату дани. [148] Joannis de Czarnkow. Chronicon Polonorum. – S. 620 –621; VMPL. – T. 1. – N 566. – P. 434. В конце июля 1340 г. ордынцы большими силами напали на Польское королевство и вынудили собранную Казимиром III армию перейти к обороне на правом берегу Вислы. Почти месяц разоряли они Привисленский край, а затем, после неудачной осады Люблина, отошли к местам своих кочевий. [149] ЗНТШ. – 1896. – Т. 12, кн. 4. – С. 3–23. Крах попытки правящей верхушки Польского королевства захватить с помощью оружия Галицкую Русь летом 1340 г. показал, что для достижения поставленной ею цели потребуется гораздо больше времени, усилий и материальных затрат, чем предполагалось вначале.

Признав над собой верховенство литовской великокняжеской власти, обе части Галицко-Волынской Руси оказались, тем не менее, в различных формах зависимости от нее, что, несомненно, сказалось на их политико-административном статусе в составе Великого княжества Литовского. Большинство земель Волынской Руси в силу династической связи Дмитрия-Любарта с Романовичами в качестве наследственного владения перешло под его непосредственную власть и приобрело статус удельного княжества в составе Великого княжества Литовского. В Галицкой Руси утверждение власти литовских феодалов происходило, как можно предположить на основании отрывочных свидетельств источников, более сложным путем. И здесь местные феодалы признали своим князем Дмитрия-Любарта. Доказательством тому служит надпись на колоколе соборной Юрьевской церкви во Львове, отлитого в 1341 г., в которой, между прочим, значится: "…сольян /39/бысть колокол сий святому Юрью при князи Дмитрии". [150] Болеслав-Юрий II, князь всей Малой Руси. – С. 79. Однако, в отличие от Волыни, наследственные права Дмитрия-Любарта на Галицкую Русь не распространялись, поэтому правдоподобно, что он управлял ею на каких-то договорных началах. Не исключено, что в начале 1340-х гг. ни волынский князь, ни литовское великокняжеское правительство, натолкнувшись на дипломатическое противодействие Орды, не имели достаточных сил и возможностей полностью овладеть политической ситуацией в этом регионе и были вынуждены пойти на определенные уступки местным феодалам. Несомненно, однако, что с ведома литовских властей в Галицкой земле в начале 40-х гг. XIV в. обосновалась боярская олигархия во главе с наместником Дмитрия-Любарта Гедиминовича Дмитрием Дядько, который принял титул "управителя или старосты Русской земли". [151] Болеслав-Юрий II, князь всей Малой Руси. – № 13. – С. 157.

Используя литовско-польско-ордынские противоречия, галицкое боярство стремилось управлять краем самостоятельно. Так, приостановив в 1340 г. с помощью ханского войска экспансию Польского королевства, Дмитрий Дядько, чтобы избежать обычного в таких случаях усиления зависимости от Золотой Орды, незамедлительно вступил в переговоры с Казимиром III и вместе с галицкими боярами признал верховенство польского короля при условии сохранения их владений, религиозной обрядности, прав и обычаев, в чем обе договорившиеся стороны взаимно присягнули. [152] VMPL. – T. 1. – N 566. – S. 434. Неизвестно, однако, была ли воплощена в действительность эта договоренность, а если и была, то в какой мере и в каких масштабах. Как видно из папской буллы от 29 июня 1341 г., уже вскоре после переговоров Казимир III обратился в Авиньон с просьбой освободить его от присяги, данной старосте Галицкой земли. [153] VMPL. – T. 1. – N 566. – S. 434. Со своей стороны, Дмитрий Дядько в письме к горожанам Торуня не упоминает о Дмитрии-Любарте, а, сообщая об устранении несогласий между ним и польским королем, именует его лишь "господином Казимиром, королем Польши"; касаясь же льгот для иноземцев, он ссылается "на права предшественников наших", в частности на Болеслава-Юрия II, которого называет "нашим господином". [154] Болеслав-Юрий II, князь всей Малой Руси. – № 13. – С. 157. Следовательно, признание галицким боярством сюзеренитета Казимира III было, вероятнее всего, формальным.