Феликс ШАБУЛЬДО - Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского

Внутриполитическая борьба в Орде [264] Этот вопрос обстоятельно освещен в ряде исследований советских историков. См.: Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. – М.; Л., 1940; Насонов А. Н. Монголы и Русь. – М.; Л., 1940; Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. – Саранск, 1960; Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. – /163/ M., 1973; Назаров В. Д. Русь накануне Куликовской битвы // Вопр. истории – 1978. – № 8. – С. 98–114; Егоров В. Л. Золотая Орда перед Куликовской битвой // Куликовская битва. – С. 174–213. ослабила ее сопротивление дальнейшему наступлению Великого княжества Литовского на юге. Уже в 1361 г. в числе шести претендентов на ханскую власть значился и чингизид Абдуллах, поддерживаемый знатью западного улуса, в первую очередь, темником Мамаем, крупным крымским феодалом и изворотливым политиком, дослужившимся при Бирдибеке до высшей придворной должности беклярибека (наместника). Весной 1361 г. Мамай двинулся из Крыма в Поволжье, чтобы принять участие в разгоревшейся схватке за власть. Изгнав из Сарая другого претендента – хана Тимур-ходжу, Мамай и его марионетка осенью того же года вернулись в Крым для подготовки нового похода в Поволжье. Тем временем ареной внутриполитической борьбы стали не только территории, прилегающие к берегам Волги, но и донские степи с их центром – городом Азаком (Азовом), стратегически важным пунктом на пути к захвату золотоордынской столицы. Помимо орды Мамая на Азак претендовали также феодальные группировки Ордумелика-шейха и Кильдибека, контролировавшие, по всей вероятности, территорию между Доном и Днепром к северу от Азака. Часть этой территории – земли Чернигово-Северщины и Переяславщины – стали в 1362 г. объектом наступления войск Великого княжества Литовского. Таким образом, при сложившейся расстановке политических сил в западной часта Ордынской державы Ольгерд и Мамай являлись естественными союзниками в борьбе против противостоявших им группировок Ордумелика-шейха и Кильдибека, а также ордынской знати Днепровского Правобережья, которая воспользовалась дестабилизацией центральной власти, чтобы образовать несколько самостоятельных владений, независимых от ханов, принимавших участие в борьбе за ордынскую столицу. Сепаратизм был характерен даже для ордынских феодалов Крыма, где одновременно с мамаевыми существовали владения Хаджи-Черкеса и Алибека. [265] Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. – С. 119.

За короткое время – лето 1361 – начало осени 1362 г. – власть ханов в Азаке менялась трижды: летом 1361 г. здесь правил Ордумелик-шейх, затем Кильдибек (с октября 1361 г. по ок- /62/тябрь 1362 г.) и с октября 1362 г. Абдуллах, за спиной которого стоял Мамай. Появление Абдуллаха в Азаке стало возможным после гибели Кильдибека, павшего в конце лета 1362 г. в сражении с Ордой захватившего Сарай хана Мюрида. [266] Егоров В. Л. Золотая Орда перед Куликовской битвой. – С. 185–189. Разгромом Кильдибека воспользовался не только Мамай, но и Ольгерд: их войска, почти одновременно перешли в наступление. Захватив Азак, Мамай вместе с "царем", "царицей" и "всею Ордой" откочевал к Волге, где вступил в схватку за Сарай с ханом Мюридом. [267] Летописный сборник, именуемый Тверской летописью. – С. 71; Насонов А. Н. Монголы и Русь. – С. 123–124; Егоров В. Л. Золотая Орда перед Куликовской битвой. – С. 189–190. Сосредоточенная в то время на северных рубежах владений Мамая армия Ольгерда несомненно представляла серьезную опасность для мамаевой Орды. Тот факт, что не имеется никакой информации о военном столкновении между ними, как и отмеченное выше частичное совпадение политических целей правителя Литвы и Мамая, подтверждают существование уже осенью 1362 г. определенной договоренности о их взаимодействии и сферах властвования.

Информация летописных источников о присоединении территории Чернигово-Северщины и Переяславщины к Великому княжеству Литовскому очень скупа и фрагментарна. Соответствующая запись об этом имеется в Никоновском своде и Рогожском летописце. В первом из них под 6871 г. значится: "Того же лђта Литва взяша Коршеву". [268] Патриаршая или Никоновская летопись. – С. 2. В хорошо информированном о русско-ордынско-литовских отношениях Рогожском летописце запись более обширна: "Того же лђта Литва взяли Коршев и сотворишас(я) мятежи и тягота людем по всеи земли". [269] Рогожский летописец. – Стб. 75. Итак, летописные источники не свидетельствуют определенно о подчинении власти великого литовского князя южной окраины Чернигово-Северской земли и Переяславщины. Однако упомянутый в них город Коршев как конечная цель похода войск Ольгерда позволяет уточнить его направление. В "Списке русских городов дальних и ближних" в числе киевских указан целый ряд Чернигово-Северских и переяславских укрепленных населенных пунктов, в том числе и "Коршов-на-Сосне", который один из первых исследователей "Списка" академик М. Н. Тихомиров локализовал на р. Быстрая Сосна, правом притоке Дона. [270] Тихомиров М. Н. Список русских городов дальних и ближних. – С. 107. Следовательно, можно утверждать, что летом 1362 г. во время похода к Коршеву – одному из наиболее выдвинутых на юго-восток русских городов, Великое княжество Литовское завладело вслед за Брянском и Киевом территорией южной части Чернигово-Северской (с центрами Чернигов, Новгород-Северский, Трубчевск, Путивль и Курск) и большей частью граничившей с ней Переяславской земель.

Представляется весьма интересным хотя бы приблизительно выяснить состав феодальных сил Великого княжества Литовско- /63/го, присоединивших к нему Чернигово-Северские и переяславские территории. Некоторые указания по этому вопросу содержатся в Любецком синодике, в который в свое время были записаны имена великих, удельных и служебных, но имевших владения в чернигово-северских землях, князей. Одна из записей этого ценнейшего источника гласит: "Князя Иоанна Любартовича, княгиню его Марию". [271] Зотов Р. В. О черниговских князьях… – С. 167. Из записи следует, что Иоанн Любартович не был великим князем черниговским, но владел какими-то землями в Чернигово-Северщине. В связи с тем что его имя больше не значится ни в одном из известных источников, которые начиная со второй половины 60-х гг. XIV в. все полнее освещают политические события и их участников в этом регионе, княжение Любартовича в Чернигово-Северских землях необходимо отнести к более раннему периоду, вероятнее всего, к рубежу 50–60-х гг. XIV в. Бесспорно, что он был сыном Дмитрия-Любарта от его первого брака с волынской княжной, дочерью Андрея Юрьевича. [272] Польский исследователь генеалогий феодальных родов Великого княжества Литовского Й. Вольф не имел сведений об Иоанне Любартовиче, но указал на основании актовых свидетельств на трех сыновей Дмитрия-Любарта от второго брака его с ростовской княжной – Федора, Лазаря и Семена ( Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV w. – Warszawa, 1895. – S. 202). Еще в одной записи упомянут князь Патрикий Давидович стародубский, которого исследователь синодика Р. В. Зотов вполне обоснованно принимал за сына Нариманта Гедиминовича, получившего Стародуб черниговский "от Ольгерда при подчинении последнему Северской земли, во второй половине XIV столетия". [273] Зотов P. B. О черниговских князьях… – С. 126. Записан в Любецкий синодик также сын Явнутия Михаил и еще несколько князей, которых предположительно относят к литовским.