Неизвестен Автор - Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2)

Накопление -- прямой вычет из текущего потребления нации, а в условиях его ограниченных возможностей -- прямой вычет вдвойне, предполагающий определенный хозяйственный механизм, в котором свободная игра экономических сил и законов нуждается в их определенном административном ограничении, в особой предусмотрительности и планомерности. Если отбросить словесную, идеологическую шелуху с воззрений сторонников Л. Д. Троцкого по оппозиции 1923 года на ведущую роль крупной промышленности в хозяйственном развитии

СССР, то рациональное их зерно не подлежит сомнению: распределение фонда накопления между крупными хозяйственными единицами экономически более эффективно, чем его распыление между множеством мелких и мельчайших хозяйственных единиц. Если к тому же эти мелкие хозяйственные единицы, например, крестьянские хозяйства предпочитают вести полунатуральное хозяйство, то проблема накопления в общенациональном масштабе неимоверно усложняется. Рыночный механизм распределения национального дохода блокируется постоянно обостряющимися диспропорциями между производством, накоплением и потреблением, при которых крупные хозяйственные единицы, способные в больших масштабах удовлетворять интересы общественного потребления, оказываются под угрозой технико-экономической деградации. Недаром крупная промышленность дореволюционной России вынуждена была подпитываться государственными субсидиями и инвестициями иностранного капитала, чтобы успешнее отвоевывать у патриархально-крестьянской среды рынок для расширения производства и накопления, год от года стимулируя увеличение товарности крестьянского сельского хозяйства.

К середине 20-х гг. пропорции обмена между крупной промышленностью и крестьянским сельским хозяйством выглядели таким образом, что ни промышленность, ни сельское хозяйство не создавали друг для друга рынков для расширенного воспроизводства: промышленность не удовлетворяла потребностей сельского хозяйства в промышленных изделиях, сельское хозяйство не удовлетворяло потребностей промышленности в сырье, продовольствии и оборудовании, которое можно было закупить за границей в обмен на экспорт сельскохозяйственной продукции. Кризис хлебозаготовок осенью 1925 г. был поэтому не стечением случайных обстоятельств, а выражением вполне определенной тенденции исчерпания резервов расширенного воспроизводства, которое до известной степени компенсировала эмиссия червонца, а затем его непрерывная инфляция.

Ощущая, с одной стороны, дороговизну промышленных изделий, а с другой -- их хронический дефицит, крестьянское сельское хозяйство законсервировало свой полунатуральный характер, в то время как государственная крупная промышленность попала в объятия финансового кризиса. Выступая 25 февраля 1926 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП (б), Л. Д. Троцкий снова напомнил об акту

альности выдвинутого им на XII съезде РКП (б) лозунга "диктатуры промышленности". "Для социалистического государства, бедного капиталами, --указывал он, -- надежнейший путь подъема сельского хозяйства лежит через максимальное вкладывание накоплений в промышленность". На состоявшемся 6--9 апреля 1926 г. Пленуме ЦК ВКП (б) его впервые в этом вопросе активно поддержал Л. Б. Каменев: "Я несу полную ответственность вместе со всеми вами за ту политику, которую мы вели в 1923--24 году и считаю, что эта политика была правильна. Тогда я говорил "не забегай вперед", "равняйся по крестьянскому бессилию", но наступил момент, когда мы должны были сказать, что надо повернуть и равняться не по "крестьянскому бессилию", а по несколько возросшей "крестьянской силе".

На апрельском (1926 г.) Пленуме ЦК ВКП (б) точки зрения "старой" и "новой" оппозиции на причины переживаемых страной экономических затруднений и методы их преодоления практически совпали, что дало повод их противникам из послушного сталинскому аппарату большинства Центрального Комитета говорить о сколачивании объединенного оппозиционного блока. "В тех речах, с которыми здесь выступали тт. Каменев и Троцкий, -- заявил Ф. Э. Дзержинский, -- совершенно ясно и определенно нащупывается почва для создания новой платформы, которая приближалась бы к замене не так давно выдвинутого лозунга "лицом к деревне" лозунгом "кулаком к деревне"".

Коренных изменений в принципы распределения национального дохода между промышленностью и сельским хозяйством резолюция апрельского (1926 г.) Пленума ЦК ВКП (б) "О хозяйственном положении и хозяйственной политике" не внесла, по-прежнему рекомендуя государственным органам проводить линию на снижение оптовых и розничных цен на промышленные изделия и облегчение налогового бремени для "маломощных слоев крестьянства". Равнению Коммунистической партии на экономические нужны деревни соответствовало равнение на политические интересы крепкого середняка, что выразилось в определенной либерализации избирательной инструкции по выборам в Советы. Проведенные в 1926 г. перевыборы в Советы ознаменовались общим повышением политической активности беспартийных крестьян и служащих, которым в ряде районов страны удалось несколько потеснить в исполнительных комитетах членов ВКП (б) и проходящих вместе с ними по спискам кандидатов в депутаты городских и сельских пролетариев. Итоги избирательной

кампании подвел июльский (1926 г.) Пленум ЦК и ЦКК, приняв по данному вопросу в общем-то достаточно оптимистическую резолюцию, против которой резко выступили Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Н. К. Крупская, Л. Д. Троцкий и др. По мнению Зиновьева, "оживление Советов" на практике вылилось в "оживление мелкобуржуазных групп, верхушки служащих и "прочих", что, в свою очередь, обернулось "засорением всей советской системы элементами новой буржуазии и бюрократии".

Оппозиционеры попытались связать итоги перевыборов в Советы, давшие увеличение в них независимых беспартийных депутатов, с ростом социально-имущественной дифференциации деревни и с отставанием промышленности "от развития народного хозяйства в целом". Из данной связки они вытащили понятие "правый уклон", с которым, по словам Троцкого, "партии вскоре придется вести борьбу". Из лидеров Коммунистической партии, по мнению оппозиционеров, "правыми уклонистами" являлись Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. И. Калинин и М. П. Томский. Что касается И. В. Сталина, В. М. Молотова и В. В. Куйбышева, то в глазах оппозиции их деятельность выглядела "аппаратно-центристской", построенной на бюрократическом извращении партийной линии и партийного режима. Сами же себя оппозиционеры именовали "большевиками-ленинцами", предназначение которых -- борьба с оппортунизмом и бюрократизмом. Во время работы июльского (1926 г.) Пленума ЦК и ЦКК представители "старой" и "новой" оппозиции взаимно амнистировали друг друга по части прошлых взаимных обвинений, подписав первое совместное заявление в адрес ЦК и ЦКК, в котором они, в частности, отмечали: "Сейчас уже не может быть никакого сомнения в том, что основное ядро оппозиции 1923 года... правильно предупреждало об опасностях сдвига с пролетарской линии и об угрожающем росте аппаратного режима".