Лев Никулин - Мертвая зыбь

Пока искали перочинный нож, Щелгачев наконец пришел в себя от изумления:

- Ну дела! Столько времени ни звука. Вы уж простите меня, ради бога, поручик...

Вернулся Артамонов и положил ножик на стол. Колесников осторожно подпорол подкладку пиджака и вытащил квадратный клочок полотна, исписанный цифрами.

- Шифр - книга Отто Вейнингера "Пол и характер", страница шестьдесят восемь...

- Давай мне, - сказал Щелгачев, - дело тонкое, где книга?

Артамонов дал ему книгу, и Щелгачев ушел в другую комнату, чтобы не мешали.

- Ну, пока он расшифрует, скажите, дорогой, как там, что там?..

- Все узнаете из письма Политического совета МОЦР. Я рядовой член организации. Мое дело явиться, сдать письмо - и до свидания.

- Когда вы едете?

- Завтра. С вечерним поездом.

- Но все-таки расскажите, как там в Москве? Время есть. - Артамонов оглянулся на дверь комнаты, слышно было, как сопел Щелгачев.

- Ну что рассказывать. Нэп. Есть денежки - можно выпить, закусить. "Ампир", например, открылся...

И Колесников, оживившись, рассказывал о Москве, прихлебывая коньяк. Через двадцать минут вошел Щелгачев и положил на стол расшифрованное письмо. Артамонов прочел вслух:

- "Дорогие собратья! С радостью сообщаем вам, что МОЦР имеет прочную связь с группами монархистов в Петрограде, Киеве, Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону, Ярославле, Смоленске, Твери. Удалось установить связь с важными военными учреждениями, штабами, частями, коих не называем по понятным соображениям. Мы полагаем, что первое время не следует напирать на монархизм. Тактика такая: ярый монархизм внутри нашей организации и прикрытый извне. Приходится быть сугубо осторожным в солдатской среде. Будем стараться подчинить солдат влиянию командиров, верных нашему делу. Военному штабу нашей организации важно знать, какими вооруженными силами можно располагать за границей. Из Берлина мы ожидаем не указаний, как действовать, а реальную помощь. Идет подготовка к съезду всех наших организаций, но мешает нужда в деньгах. Необходимо установить прочную связь с вами, лучше всего через эстонскую границу, желательно устроить передаточный пункт на границе, а если нельзя, то через дипкурьеров дипломатической миссии..."

- Так... Завтра подробно обсудим.

- Почему завтра?

- Выпито немало, - смущаясь, сказал Колесников. - В голове шумит.

- Верно. Да и нам надо позондировать почву у эстонцев... Но какая радость! Нашелся Александр Александрович! Нашелся! Выпьем за его здоровье!

И они выпили за здоровье Якушева.

Разошлись в полночь. Сначала ушел Щелгачев. Затем собрался уходить Колесников. Немного подождал, чтобы их не видели вместе.

- Хотя чего бояться? Тут - заграница. Ревель.

- Ну все-таки... Мы ученые. - И, наклонившись к уху Артамонова: - А Эрна у тебя ничего, хорошенькая...

Колесников шел, слегка пошатываясь, и Артамонов еще долго стоял в подъезде, смотрел ему вслед. Он был очень доволен: наконец обнаружился Якушев.

17

Колесников в Москве.

Он выстукивает букву за буквой на пишущей машинке, стараясь лаконично изложить суть дела, "без беллетристики", как любит говорить Старов.

"...Остановился в Ревеле в гостинице "Золотой лев". Вечером пришел к Артамонову, не застал, пришлось ждать. Встречен был с холодной вежливостью, вручил записочку Страшкевич. Потом появился Щелгачев. Разговор принял характер допроса... Ну, в общем, я вел себя так, как было условлено. Сначала меня пробовали споить, прощупывали, я немного потянул, а затем объявил пароль и вручил шифрованное письмо. Его тут же расшифровали, и они убедились, что я действительно курьер МОЦР. На следующий день Артамонов и Щелгачев пришли ко мне в гостиницу. Откровенно говорили о ВМС - Высшем монархическом совете. Главный воротила - Николай Евгеньевич Марков, бывший член Государственной думы, известный черносотенец, затем князь Ширинский-Шихматов-отец, Тальберг, Баумгартен и известный вешатель генерал Гершельман. Щелгачев критиковал окружение великого князя Николая Николаевича, о Врангеле говорил почтительно. У него - вооруженная сила: так называемое ОРА - Объединение русской армии, затем "Союз галлиполийцев" во главе с генералом Кутеповым. Артамонов очень интересовался Якушевым. Считает его подходящей фигурой для переговоров об объединении действий заграничных белоэмигрантов и МОЦР. Верят, что в России действует солидная монархическая организация. ВМС попытается ее прибрать к рукам. Я сказал, что МОЦР - крепкий орешек и "старцам" не по зубам. Дальше обсуждали возможность установления прочной связи Ревеля с Москвой через эстонскую дипломатическую миссию в Москве. Пакеты надо посылать в Ревель на имя графа Гудовича.

Артамонов вручил мне книгу "Последние дни последнего императора" для шифровки. Указал номера страниц. О получении пакета для Якушева я буду уведомлен открыткой по адресу: Москва, Серебряный переулок. Открытка поздравительная - аист несет спеленатого младенца.

Получив открытку, следует позвонить в эстонскую миссию, попросить к телефону атташе по делам печати Романа Бирка и сказать: "Доктор Липский спрашивает, как вы себя чувствуете?" Бирк должен ответить: "Благодарю, нога не болит. Думаю начинать сеанс массажа" - и указать день и час. Встреча наша должна произойти в кинематографе "Художественный", на Арбате. Там условимся где принять от него почту".

Косинов, он же Колесников, чувствовал примерно то, что чувствует актер после сыгранной трудной роли, которая ему удалась.

В юности, как и многие подростки, он увлекался похождениями Шерлока Холмса, а в зрелые годы много раз перечитывал Куприна "Штабс-капитан Рыбников". Он вообще любил читать Куприна, но эта повесть пленила особенно образ японского разведчика, его перевоплощение в русского пехотного офицера-замухрышку. Этот образ представлялся психологически верным. Но "поручик Колесников" был другой образ - офицер, который прошел через гражданскую войну, развращенный безнаказанными грабежами, вынужденный скрывать свое прошлое под маской "экономиста", добросовестного сотрудника советского учреждения. Притом Косинов должен был играть эту роль не перед доверчивыми зрителями в театре, а перед Щелгачевым, офицером врангелевской контрразведки, и Артамоновым, прошедшим серьезную школу в английском паспортном бюро в Ревеле, то есть в отделении Интеллидженс сервис.

Артузов и Старов сочинили правдоподобную биографию Колесникову, начав с места рождения, родителей, города, где учился, где поручик проходил военную службу, кто однополчане, с кем встречался в Добровольческой армии. Надо было называть таких, кого не было в живых, или таких, с кем нельзя было столкнуться лицом к лицу, знать их внешность и характер, привычки.