Татьяна Чеснокова - Стокгольм времен Астрид Линдгрен. История повседневности

Театральный критик и драматург, переводчик-славист Ларс Клеберг считает, что у современной шведской драматургии, посвятившей себя семейной теме, есть два великих предшественника – Август Стриндберг и Ингмар Бергман, которые разрабатывали конфликты поколений, тему верности и обмана, гибели утопий. «После выхода (1973) «Сцен из семейной жизни» семейная тематика надолго стала доминирующей в шведской драматургии. И не потому, что Бергман создал некую моду, а потому, что «семья» в Швеции в 1980-х годах начала обозначать нечто более широкое, чем родственные связи. Когда и у писателей, и у публики угас жгучий интерес к политике, а политический анализ был во многих случаях заменен психоанализом, семья и дом превратились в сцену неразрешимых социальных и межчеловеческих конфликтов» [156] .

Иногда считается, что семью стало труднее создать из-за сумасшедшего ритма жизни, из-за меньших возможностей для общения. Кажется парадоксальным, но стиль общения в городе кардинально изменился, и некоторые винят в этом … мобильный телефон. Доля правды здесь, несомненно, есть. Известная писательница и профессор университета Хельсинки, Мерете Маццарелла рассказывает в антологии «Современное одиночество» (2007) печальную историю об аварии, происшедшей с поездом, который следовал из Стокгольма в Упсалу. Сотни пассажиров были вынуждены выйти на перрон. Многие тут же достали свои мобильные телефоны, и через некоторое время за ними приехали машины, но другая часть так и осталась на перроне. Мы перестали обращать внимание на окружающих, считает Мерете Маццарелла. Нам даже не пришло в голову, как это было бы раньше, предложить кому-нибудь из оставшихся место в своей машине. Мы только и делаем, что общаемся по мобильному телефону с близкими или коллегами, не замечая людей вокруг. Мы можем даже сидеть в кафе за одним столом, и каждый будет говорить по своему телефону.

Мрачный диагноз нашему времени стрессов и равнодушия ставит норвежский этнолог Томас Хюлланд Эриксен, недавно издавший книгу «Тирания момента». Время сегодня богато внешним динамизмом, но бедно развитием и взаимосвязью. Следовало бы вернуть времени его ценность. Мобильный телефон в информационном обществе служит сиюминутному, суетному образу жизни: «Что угодно и когда угодно». В повседневной жизни не остается пауз, личного времени, передышки. Все заполняется чем-то, неважно чем. Следствием такого использования времени, как считает Эриксен, становится неудовлетворенность, фрустрация. Люди едва успевают додумать одну мысль, как уже надо торопиться делать что-то другое.

Писатель Ларс Хесслинд размышлял в свое время об особенностях шведской любви: «Я не уверен, что подростки сегодняшней Швеции способны пройти под дождем шесть километров туда и столько же обратно ради того, чтобы в окне увидеть силуэт любимой девушки…

Условия жизни женщин в Швеции улучшаются, и женщины все более уравниваются в правах с мужчинами, хотя борьба за равенство все еще продолжается, многое еще не достигнуто.

Женщина завоевала наравне с мужчиной возможность получать образование, она может сама себя содержать, жить в собственном доме или квартире, с мужем, если ей так хочется, или отдельно со своими детьми, она больше не зависит от мужа материально. Она может теперь сама выбирать постоянного партнера или того, кого хочет просто пригласить в свою постель.

Этот период жизни нашей страны иностранцы ошибочно называют «временем свободной любви», подразумевая под этим, что в Швеции все «спят» друг с другом. На самом деле, «время свободной любви» от предыдущего периода отличается лишь тем, что теперь женщина может выбирать себе партнера на тех же условиях, что и мужчина, не заботясь о материальной стороне дела, зная, что она и сама сможет заработать себе на жизнь.

Нет, любовь не стала «свободной». Она стала более равной. А вот семья как институт начала расшатываться. Женщины и мужчины съезжаются и живут вместе, не вступая в брак, у них рождаются дети, но в любой момент они могут расстаться. <���…> Нервно, истерично ищем мы большую, настоящую, идеальную любовь, а наши дети страдают от постоянной «смены декораций». Взрослые реализуют свое право на свободу, а расплачиваются дети. Они тоже испытывают потребность в любви и спокойствии, но кого это интересует?.. [157]

Вместе с тем, есть надежда, что не все так плохо. Северный музей в Стокгольме с 1920-х годов проводит социологические опросы и анкетирование шведов по разным темам: нравы и обычаи, праздование Рождества, смерть, танцы, мебель. В 2007 году были подведены итоги опроса на тему «Что думают шведы о любви». Присланные ответы были посвящены разным сторонам любви – первой влюбленности, романтическим мечтам, измене, сексу, ревности, а еще – любви длиною в жизнь. Да, такая любвь до гроба в Швеции тоже есть, и в разделе объявлений в шведских газетах нередко встречаются поздравления супругов с золотой или даже бриллиантовой свадьбой.

В мире животных. Город-лес и город-сад.

Особенности столичной рыбалки

Малыш, чувствуя себя одиноким, мечтает о собаке. Ведь у мамы есть папа, Буссе и Беттан всегда ходят вместе. И только у Малыша никого нет. И вот на день рождения он, наконец, получает в подарок маленького щенка-таксу Бимбо. Домашние животные выступают полноправными героями и во многих других произведениях шведской литературы. Уже знакомый нам Ян Мортенсон описывает кошку антиквара Хумана: ее зовут Клео, она сиамка цвета сливок с большими голубыми глазами.

Шведы любят своих домашних питомцев и заботятся о них. В районе Какнэс, в лесу, устроено кладбище домашних животных. В Стокгольме вы не увидите бездомных собак. Как и во многих других европейских странах, в Швеции запрещен ввоз и разведение собак бойцовых пород. Наиболее популярными во второй половине XX века были у шведов немецкие овчарки. За ними следовали такие породы, как такса, лабрадор, спаниель, колли. Со вступлением Швеции в ЕС стало легче импортировать собак из Европы. Гуманное отношение к животным отличает шведов и в животноводстве. В защиту животных и природы много раз выступала Астрид Линдгрен.

В мире животных

«Поколения шведов с детства слышали рассказы о своей родине как о стране открытых равнин, пашен, пастбищ, лугов и лесов. Во времена, когда Астрид Линдгрен была ребенком, крестьяне составляли большинство населения, примерно шестьдесят процентов сельских жителей были крестьянами или сельскохозяйственными рабочими. В 40-е годы, когда у Астрид появились свои дети, и она каждое лето приезжала в усадьбу в Нэсе и жила на лоне природы, крестьяне все еще составляли сорок процентов шведов, и жизнь в деревнях протекала так же, как десятки лет назад. Общество индустриализировалось и модернизировалось после войны. <���…> Лошади, коровы, куры и свиньи населяют многие книги о Смоланде, написанные Астрид Линдгрен. Для Самуэля Августа, отца Астрид, для его детей, которые росли в Нэсе, было понятно, что с животными нужно обращаться хорошо. Когда Пеппи ломает кнут хозяина, который мучил свою лошадь, – это реакция крестьянской девушки Астрид, которая любит животных. Эмилю не с кем играть дома, и он заводит себе поросенка, которого дрессирует на удивление всей округе. У него есть также своя лошадь, и Эмиль понимает, что животные, так же, как и люди, могут быть спокойными и добрыми, если с ними обращаться хорошо» [158] .