Неизвестен Автор - В Мраморном дворце

Эскадрон же остался в лесу для дальнейшего наблюдения. Часа через три появился Эрдели пешком и доложил, что из деревни, вероятно Соколькен, в которой должен был находиться штаб дивизии, посланные с донесением были обстреляны противником, причем оба ехавшие с ним гусара и их лошади, также как и его, Эрдели, лошадь, были убиты; но старший успел передать ему донесение. Не имея возможности пробраться через занятую уже противником местность, он вернулся пешком к эскадрону...

... Решено было не задерживаться более и отходить укрываясь лесами, в направлении на Гольдап. Когда, в полной темноте, подошли к северной опушке леса, услышали впереди, в направлении Гольдапа, сильную артиллерийскую и ружейную стрельбу (ночной бой у Гольдапа). Ночь была туманная, сырая, мгла не давала видеть вдаль. Продолжать движение в тумане, когда неизвестно где противник и где свои, рискованно: попадешь под обстрел и противника, и своих. Решили простоять в лесу до рассвета, если туман ранее не рассеется.

Вошли вновь немного в лес, выставили ближайшее охранение, и эскадрон, не расседлывая, стал ждать рассвета, держа коней в поводу...

... Когда 29 августа (заря только что начала заниматься) штаб-ротмистр Волков вышел на опушку леса на холм, он увидал невдалеке нескольких людей, одетых как будто в русские шинели. Посланный унтер-офицер доложил, что это разведывательный эскадрон 3 гусарского Елизаветградского полка со своим командиром штаб-ротмистром Небо. Подойдя к Небо, Волков узнал от него, что он только что наблюдал, как в лесу, где скрывался 4 эскадрон, с западной его опушки втягивалась неприятельская пехотная колонна с артиллерией; узнали от Небо также, что в Гольдапе находится конный отряд ген. Хана Нахичеванского (что было неверно, так как ночью Гольдап был занят 8 герм. кав. дивизией). Оставаться дальше в лесу не представлялось возможным. Решено было уходить на Гольдап.

... Сняв посты, эскадрон, вытянувшись из леса, взял направление на Гольдап (вспомнив, что, по сведениям, данным Небо, он был занят отрядом ген. Хана Нахичеванского) и, поднявшись на хребет между двумя железными дорогами, перед спуском в долину, по другой стороне которой, на командных высотах находится Гольдап, - увидали, что над Гольдапом рвутся шрапнели. Одновременно, сбоку, влево, - увидали сильную пыль от кавалерийской колонны, не менее полка, на рысях шедшей на перерез 4 эскадрону и вскоре различили, что с кавалерийской колонной идет и батарея. Как теперь нам известно, (по дневникам от 29 августа германских полков) это был 8 Германский Уланский полк с батареей 52 артиллерийского полка и пулеметной ротой, продвигавшиеся с ночлега на Гольдап.

Ротмистр Раевский повел эскадрон на рысях в сторону Гольдапа, выслав в разные стороны четыре разъезда. Все разъезды донесли о присутствии противника, и почти сразу же эскадрон попал под обстрел справа неприятельских пулеметов. Произошло замешательство.

На что решиться. Сзади лес, занятый неприятельской пехотой с артиллерией: было видно, как батарея занимала уже позиции на опушке леса. Справа, в направлении на Гольдап, пулеметный огонь. Слева - заскакивающая наперерез эскадрону кавалерия (не менее полка). Оставалось направление на северо-запад, но впереди болото, и в этом же приблизительно направлении быстро движется кавалерийская неприятельская колонна.

Единственная надежда - это проскочить через остающийся не занятым еще противником коридор, но сильно болотистый и с широкими, обрывистыми осушительными каналами; и, если идущая наперерез колонна успеет перерезать путь, то пробиваться через нее.

Штаб-ротмистр Волков скомандовал: "За мной!" и повел эскадрон вдоль ручья в обход западного холма, чтобы прикрыться от пулеметного огня, к поселку между Клессуовен и Гольдапом. С севера и юга поселка - болото. Южное - лугового вида с озерцами и каналами, а к северу от поселка - покрытое зарослями кустарника. Обогнув холм вдоль ручья, дорога поворачивала на запад к задам поселка через узенький мост и терялась в болотистом лугу, пересеченном каналами и ямами. Подошли к болоту - единственный выход из мешка! В то время, как эскадрон подходил к мостику, неприятельская батарея (очевидно 4 орудия) с открытой позиции на холме открыла по эскадрону огонь.

Штаб-ротмистр Волков скомандовал: "Эскадрон за мной, врозь!" Эскадрон пошел прямо вдоль поселка по топкому лугу. Взводы рассыпались по топи, стремясь к заманчивым холмикам, казавшимися и только казавшимися сухими. Часть взводов свернула за ротмистром Раевским по проселочной дороге в поселок, а остальные продолжали идти в северо-западном направлении под огнем батареи.

Снаряды, попадая в болото, рвались плохо. Появились все-таки раненые. Эскадрон под непрестанным обстрелом артиллерии и звуками шлюпающих в болото снарядов еще продвигается вперед, идти можно только шагом: болото по брюхо коням. Гусары часто получают души от недолетов и перелетов снарядов, зарывающихся в болото. Лошади и люди, после большого перехода и бессонной ночи ослабли, ослабли и подпруги, и многие седла переворачиваются под брюхо коней. Шинели промокли, затрудняют движение спешенным гусарам, потерявших лошадей, завязших и затянутых болотом.

Стакан снаряда попадает в круп (оторван левый круп) кобылы Аллы штаб-ротмистра Волкова. Оба падают. Кобыла медленно затягивается болотом... К штаб. ротмистру Волкову добирается его вестовой гусар Ковалев, берет его к себе на коня, и вдвоем на одном коне они продолжают бороться с топью. Лошади ротмистра Раевского и поручика Тиран убиты также целыми неразорвавшимися снарядами.

Подходя к осушительным каналам, кони, бредущие по брюхо в вязком болоте, не могут перескочить с шагу и с места широкие канавы, обрываются, падают на топкое вязкое дно и, не в силах подняться, остаются лежать, постепенно затягиваются топью и исчезают... Обесконенные гусары ползут по болоту; некоторых больше не видно на поверхности... Батарея продолжает обсыпать снарядами луг и поселок, но потери от огня незначительны: снаряды зарываются в топи. Шрапнельной пулей ранен в спину гусар Макаров, которому штаб-ротмистр Волков делает перевязку, вылив предварительно в рану флакончик йоду.

Часть гусаров вместе с корнетом Кисловским стала выбираться за деревню на сухие, как казалось, места, но там они еще более завязали. Конь Добрый Кисловского ловко шел по болоту и выбирался сравнительно легко, но, ошеломленный непрестанными перелетами и недолетами снарядов у самых почти ног, запнулся; корнет Кисловский с седлом сполз ему случайно под брюхо и, не будучи в состоянии выправить седло так как сам увязал в болоте, повел его в поводу, ища твердой почвы, но ее не оказалось; кусты, к которым он пробирался, скрывали еще большую топь. Впереди оказалась канава, переходя которую корнет Кисловский завяз по пояс. Пришлось бросить коня и выбираться самому, что и удалось не без большого труда. Конь, сделав несколько усилий, погряз по горло...