Михаил Кром - «Вдовствующее царство»: Политический кризис в России 30–40-х годов XVI века

Позднее Грозный жаловался в письме Курбскому на то, что «князь Василей и князь Иван Шуйские самовольством у меня в бережении учинилися, и тако воцаришася» [816] ПГК. С. 27 (Первое послание Грозного Курбскому, 1-я редакция). . Под «бережением» в данном случае исследователи справедливо понимают опеку над юным великим князем [817] Смирнов И. И . Очерки политической истории. С. 81, прим. 13. В переводе Я. С. Лурье и О. В. Творогова данная фраза звучит так: «…князья Василий и Иван Шуйские самовольно навязались мне в опекуны и таким образом воцарились» (ПГК. С. 137). .

Но если даже «государыня великая княгиня Елена», как мы уже знаем, не обладала всей полнотой верховной власти, то мог ли на это рассчитывать боярин кн. В. В. Шуйский? Как показали дальнейшие события, ряд влиятельных лиц при дворе не желали считаться с присвоенным себе новоявленным «правителем» правом выносить решения от имени великого князя. Для установления своего господства Шуйским пришлось прибегнуть к силе.

За полгода, прошедшие со времени апрельского переворота, государева Дума пополнилась четырьмя боярами и двумя окольничими. Весной, как уже говорилось, высшим думным чином были пожалованы только что освобожденные из заточения князья И. Ф. Бельский и А. М. Шуйский. В июне 1538 г. окольничим назван Степан Иванович Злобин [818] Зимин А. А . Состав Боярской думы в XV–XVI веках // АЕ за 1957 г. М., 1958. С. 57 (со ссылкой на посольскую книгу сношений с Крымом: РГАДА. Ф. 123. Кн. 8. Л. 494 об.). С. И. Злобин ошибочно назван у Зимина «Семеном». . В августе того же года впервые упоминается с боярским званием кн. Михаил Иванович Кубенский [819] РК 1598. М., 1966. С. 94. . Этим пожалованием он, очевидно, был обязан своему младшему брату — дворецкому кн. Ивану Ивановичу Кубенскому, который входил в описываемое время в число самых влиятельных лиц при дворе и, видимо, сумел поладить с новыми временщиками Шуйскими. Об этом можно судить по следующему эпизоду.

22 сентября великий князь отправился в традиционную поездку на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. Из сопровождавших его лиц летописец называет только четверых: брата — князя Юрия Васильевича, бояр кн. Василия и Ивана Васильевичей Шуйских, а также дворецкого кн. Ивана Кубенского [820] ПСРЛ. Т. 29. С. 33–34. .

Августовский разряд 1538 г., в котором кн. М. И. Кубенский впервые назван боярином, интересен также тем, что в нем в качестве воеводы большого полка упомянут кн. Юрий Васильевич Глинский [821] РК 1598. С. 94. Необычность этого назначения состояла еще и в том, что кн. Ю. В. Глинский оказался как бы «дополнительным», четвертым воеводой в большом полку. Как можно понять, он нес службу при первом воеводе (т. е. главнокомандующем) — князе И. Ф. Бельском (см.: Там же). . Это означает, что негласный запрет на занятие воеводских и придворных должностей, действовавший в отношении братьев великой княгини Елены в годы ее правления, теперь был снят и перед дядьями Ивана IV открылась перспектива ратной службы, а в дальнейшем они, будучи ближайшими родственниками государя, могли надеяться и на вхождение в Думу.

В том же августовском разряде впервые с чином окольничего упоминается Иван Семенович Воронцов, а его брат Федор именуется углицким дворецким [822] РК 1598. С. 95. .

В октябре 1538 г. впервые упоминается с боярским чином двоюродный брат князей Василия и Ивана Васильевичей — кн. Иван Михайлович Шуйский [823] Чумиков А . Акты Ревельского городского архива // ЧОИДР. 1898. Кн. IV: Смесь. С. 4. В августе 1538 г. кн. И. М. Шуйский еше не был боярином (РК 1598. С. 95). : легко догадаться, кому он был обязан этим пожалованием.

Но честолюбивые планы вынашивали и другие знатные лица. Боярин кн. И. Ф. Бельский, вернувшись в сентябре с ратной службы из Коломны, где он возглавлял большой полк [824] Разряды датируют «роспуск з берегу больших воевод» сентябрем 1538 г.: РК 1598. С. 95. , стал добиваться думных чинов для своих протеже — князя Юрия Михайловича Голицына и Ивана Ивановича Хабарова. Эта попытка встретила решительное противодействие со стороны Шуйских, и в результате разгорелась описываемая многими летописями «вражда», или «нелюбие», между боярами [825] ПСРЛ. Т. 8. С. 295; Т. 29. С. 34; Т. 34. С. 26; и др. .

Об обстановке, сложившейся при московском дворе к осени 1538 г., накануне решающего столкновения между боярскими группировками, красноречиво свидетельствуют слова архитектора Петра Фрязина, бежавшего в это время в Ливонию и давшего там подробные показания.

Сохранился отрывок следственного дела о побеге Фрязина: он дошел до нас в составе документов Посольского приказа [826] РГАДА. Ф. 141 (Приказные дела старых лет). Оп. 1. 1539 г. Д. 1. Документ опубликован (с отступлениями от текста оригинала и ошибочной датой «1539 г.»): АИ. СПб., 1841 Т. I. № 140. С. 202–204. . Кроме того, сравнительно недавно в Шведском государственном архиве в Стокгольме эстонским исследователем Юрием Кивимяэ были обнаружены новые материалы о пребывании беглеца в Ливонии [827] Kivimäe J . Petr Frjazin or Peter Hannibal? An Italian Architect in Late Medieval Russia and Livonia // FOG. 1996. Bd. 52. P. 21–28. См. также: Кивимяэ Ю . Петр Фрязин или Петр Ганнибал? Итальянский архитектор в позднесредневековой Руси и Ливонии // Крепость Ивангород: Новые открытия. СПб., 1997. С. 236–245. . В совокупности эти источники проливают новый свет на биографию известного зодчего и военного инженера, с творчеством которого историки архитектуры связывают строительство церкви Вознесения в Коломенском (1532 г.), Китай-города в Москве (1535 г.) и Себежской крепости (1535 г.) [828] Сводку данных о деятельности Петра Фрязина в Московском государстве см.: Подъяпольский С. С . Итальянские строительные мастера в России в конце XV — начале XVI века по данным письменных источников (опыт составления словаря) // Реставрация и архитектурная археология. Новые материалы и исследования. М., 1991. С. 226, 228. . В Ливонии мастер назвался «Петром, сыном Ганнибала» (Peter Hannibal) и сообщил, что родом он из Флоренции [829] Kivimäe J . Petr Frjazin or Peter Hannibal. P. 23. .

Пьетро Аннибале (так, вероятно, на самом деле звали итальянского архитектора) был прислан в Россию римским папой и провел, по его словам, на великокняжеской службе 11 лет. Последней работой, которую он выполнил, стало строительство (или ремонт) стен Себежской крепости. Оттуда он с толмачом и проводниками отправился в Псково-Печерский монастырь; выехав из монастыря, Петр со спутниками — то ли намеренно, то ли сбившись с дороги, — пересек ливонскую границу и оказался в крепости Вастселийна (нем. Нойшлосс, в розыскном деле: «Новой городок»). Было это, по-видимому, в первых числах октября 1538 г. [830] Как отметил И. И. Смирнов, в розыскном деле сказано, что в Изборск Петр Фрязин прибыл в субботу «перед Покровом Святой Богородицы», что соответствует 30 сентября 1538 г. ( Смирнов И. И . Очерки политической истории. С. 80, прим. 9). На следующий день, т. е. 1 октября, он посетил Печерский монастырь и, выехав оттуда, вскоре оказался в ливонском «Новом городке» (АИ. Т. I. № 140. С. 202).