Клара Маштакова - Легенды и были Кремля. Записки

Но расстановка политических сил к тому времени была уже на стороне Сталина. И конечно, этого выступления М.И. Ульяновой Сталин не простил. Н.И. Бухарин был отстранен с поста главного редактора газеты «Правда». В феврале 1929 г., взяв долговременный отпуск, навсегда прощается с «Правдой» и Мария Ильинична. Но это было только начало…

После ухода из «Правды» Мария Ильинична чувствовала себя не у дел. Все изменилось 7 ноября 1931 г., когда они вместе с Надеждой Константиновной пошли на парад. Минут за 20 до открытия парада они встретили Сталина. «Сталин усадил нас на скамеечку и стал расспрашивать о здоровье, о работе. Я ему сказала, что Ярославский предложил мне заведовать библиографическим отделом в одном историческом журнале (это ей-то, европейски образованному человеку, функционеру партии! — Авт.) и что меня это не устраивает. «А куда бы вы хотели?» — спросил Сталин. «Я предпочла пойти на какую-нибудь массовую работу», — сказала я. На другой день позвонил Ярославский, не возьмусь ли я заведовать Бюро жалоб РКИ. Я сразу согласилась…» Это было чисто иезуитское предложение Сталина. Всей душой Мария Ильинична отдалась тяжелой работе. Более 30 тысяч жалоб с мест приходили каждый год, шли ходоки к сестре Ильича. Но что она могла сделать?! Сталин знал, что на этот работе она подорвет свое сердце…

Уже началась планомерная борьба Сталина со старой ленинской гвардией. Затем пойдет «шахтинское дело» — это начало, затем пойдут процессы против врагов народа, массовые репрессии. Колесо завертелось…

1930-е гт. — самые трагические годы в России. В те времена жить и работать всем Ульяновым было неимоверно трудно. Исподволь, незаметно изменились дружеские взаимоотношения между старыми партийцами, и не только неумолимое время уносило в небытие близких и друзей.

Надвигалось время массовых арестов. Медленно, неотвратимо сгущались тучи над головами многих соратников по партии, верных и добрых товарищей. Одни ушли в революционное движение из обеспеченной дворянской жизни, другие были с юности воспитаны в интеллигентских русских семьях в духе любви к свободе и справедливости. Многие из них сидели в царское время в тюрьмах, бывали и на каторжных работах, мыкались в эмиграции, но всегда верили и боролись за дело рабочих и крестьян. Никто из них не имел недвижимость, капитал, дома, но все, все имели честь.

В конце января 1934 г. в Кремле собрался XVII съезд партии, как его называют — «съезд победителей». Выступление Сталина, вернее, отчет генерального секретаря, был встречен единодушным одобрением и бурей оваций. Казалось, оппозиция, даже в лице Бухарина признала свое поражение. Но это было на сцене, а за кулисами происходила жестокая борьба.

Н.С. Хрущев в своих воспоминаниях рассказывает: «…во время XVII съезда партии к товарищу Кирову пришел секретарь Северо-Кавказского краевого парткома и сказал ему: «Старики поговаривают о том, чтобы возвратиться к завещанию Ленина и реализовать его, то есть передвинуть Сталина, как рекомендовал Ленин, на какой-нибудь другой пост, а на его место выдвинуть человека, который более терпимо относится к окружающим. Народ поговаривает, что хорошо бы выдвинуть тебя на пост Генерального секретаря…»» Сохранились воспоминания делегата съезда В. Верховых, написанные в 1960 г.: «С. Косиор, кандидат в члены Политбюро… мне сказал, что некоторые говорили с Кировым, чтобы он согласился быть Генеральным. Киров отказался». Киров не нашел ничего лучшего, как рассказать обо всех предложениях, сделанных ему, самому Сталину… И подписал себе смертный приговор.

На XVII съезде тайным голосованием избирался высший орган партии — Центральный комитет. В списки для голосования внесено было то количество кандидатов, которое предстояло выбрать. Кто набирал хотя бы 50 % голосов считался избранным, т. е. выборы — без выбора. Так полагал сам Сталин, он сам подал пример: «…демонстративно подошел к урне и опустил туда списки, не глядя», — вспоминал Н.С. Хрущев. Это был пример для всех, но случилось невероятное!

Против Сталина было подано 292 голоса, о чем свидетельствует член счетной комиссии XVIII съезда О. Шатуновская. Потрясающий факт: опечатанные документы счетной комиссии сохранились в Партархиве. Во времена Хрущева пакеты были вскрыты, и оказалось, что в голосовании должно было принять участие 1225 делегатов, но участвовало 1059, на 166 меньше. Видимо, эти бюллетени изъяли, но даже и при 166 «против» Сталин оказывался избранным в ЦК, но это был бы страшный удар по его авторитету в партии. И Сталин начал действовать…

Он не верил уже никому, ведь на съезде его приветствовали стоя, оглушая своды бурей аплодисментов. Двойное голосование — это страх перед Сталиным, но это голосование — подписание смертного приговора всему съезду? Из 139 руководителей партии, присутствовавших на съезде, только 31 человек умрет своей смертью. Меры принял Каганович: в результате в официальном сообщении счетной комиссии Сталин получил всего три голоса «против»… Сталин еще в начале 30-х гг. «выкинул из Политбюро Томского, по согласованию с Молотовым снял Рыкова с поста премьер-министра, усадив на его место угодливого Вячеслава Михайловича Молотова. Революция начинает «пожирать» своих детей…» На XVII съезде Сталин, уничтожая правых, начал коллективизацию, обрекая страну на голод и вымирание. Голод унес от пяти до восьми миллионов людей, но экспорт зерна увеличивался. Нужны были деньги на нужды индустриализации. Открывалась новая кровавая страница истории нашей страны.

Многим членам партии не хотелось верить, что партия все больше и больше сходит с ленинского пути, теряя по дороге сотни своих лучших сыновей и дочерей…

Когда на Кремль спускалась глубокая ночь, Надежда Константиновна и Мария Ильинична, не зажигая свет, подолгу сидели вдвоем и говорили, говорили… но что они могли сделать?! Как-то вечером Мария Ильинична пошла в коридор, служивший библиотекой, и достала «Стенографический отчет XVII съезда партии», том в серой картонной обложке. Найдя нужные цифровые данные по комиссии Партийного Контроля, она еще долго листала книгу и наконец открыла последнюю страницу, на которой были напечатаны имена и фамилии членов Политбюро и ЦК партии. «Но что это?» — против почти каждой фамилии рукой Надежды Константиновны написано синим карандашом: «расстреляли» или «арестовали». Она нервно пересчитала число расстрелянных — более тысячи членов! «Зна-112 чит, Надя не раз держала этот отчет в руках». Мария Ильинична всю ночь простояла у окна. И ей вдруг стало так страшно, так нестерпимо больно, как никогда в жизни. С этой ночи она навсегда лишилась душевного спокойствия… Она вспоминала, как совсем недавно приходил к ним незадолго до ареста Николай Иванович Бухарин. Вместе с Надеждой Константиновной они посидели, помолчали. Во время разговора как будто между прочим он заметил: «Вот, пришел попрощаться…» Эта была их последняя встреча, и все, что произошло потом, никак не укладывалось в ее сознании: Мария Ильинична ведь твердо знала, что Бухарин всегда оставался искренним партийцем, жил верой в социализм. Но она также уже знала, что Ежов заново поднял «дело» Бухарина, Радека, Сокольникова, Серебрякова. Трагедийность положения Николая Ивановича и других товарищей лишили ее покоя и, конечно, ускорили ее смерть…