Юлия Лунева - Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908–1914)

Российская дипломатия стремилась использовать любую возможность, которая хотя бы в малой степени сулила желательные перемены в статусе Проливов. Осенью 1909 г. она считала Италию своим партнером по балканским и турецким делам. Однако решить проблему Проливов при поддержке Италии оказалось не так-то просто. Из Рима 29 сентября (12 октября) Долгорукий телеграфировал Извольскому: «Более сложным кажется вопрос о Проливах. За короткое время моего пребывания в Риме я не мог не заметить значения, которое здесь придают мнению Англии в делах Балканского полуострова. Не раз мне случалось слышать в течение переговоров, что если последует согласие Англии, то успех известного дела можно считать обеспеченным. И ныне вновь пришлось убедиться, что ключ к Проливам находится все-таки в руках сент-джеймского кабинета. Если нам удастся заручиться его согласием, то нам не следует опасаться какого-либо противодействия со стороны Италии, не добившись же согласия Англии, мы в лучшем случае получим от г. Титтони лишь составленную в общих выражениях формулу, которая положительной опоры не может дать» [299] АВПРИ. Ф. Секретный архив. Оп. 467. Д. 287/289. Долгорукий — Извольскому. 29 сентября (12 октября). Л. 41. . Соглашение в Раккониджи имело достаточно очевидный, хотя и почти не выделенный в самом документе блоковый аспект. Русско-итальянское сближение, дополняя франко-итальянское, отдаляло Рим от Тройственного союза и приближало его к Антанте [300] Dickinson G. L. Op. cit. P. 221–222. .

Это было тогда же отмечено русской печатью и положительно оценено западными державами. 12 (25 октября) газета «Речь» поместила на своих страницах ни к чему не обязывающую заметку: «В состоявшихся между министрами Извольским и Титтони собеседованиях, естественно, были затронуты все текущие политические вопросы и в особенности вопросы, связанные с Балканами. При этом было установлено, что в этой области Россия и Италия преследуют одинаковую цель, а именно упрочнение существующих политических статус-кво в Турции и независимое нормальное мирное развитие прочих Балканских государств. Сближение между Россией и Италией не может никого озабочивать и, несомненно, будет приветствуемо всеми державами, как серьезный фактор сохранения мира» [301] Речь. 12 (25) октября 1909 г. .

«The Times» (Таймс) сообщала, что визит в Италию русского императора является событием гораздо большего политического значения, чем обычный обмен любезностями между коронованными особами. Англия приветствует это новое доказательство упрочнения европейского мира [302] The Times. 1909. 23 Oct. .

«Daily News» (Дейли Ньюс) считала, что либералы, радикалы и республиканцы в Италии работают теперь в целях разрушения Тройственного союза и их совместные усилия должны быть направлены на сближение с Тройственным соглашением, то есть с Россией, Францией и Англией [303] Daily News. 1909. 23 Oct. .

В декабре 1909 — марте 1910 г. новый российский посол в Константинополе Н. В. Чарыков вел активную переписку с министром иностранных дел А. П. Извольским. Посол выдвигал идею русско-германского соглашения, по которому Германия обязывалась не противодействовать созданию всебалканской конфедерации в обмен на гарантию, что это изменение в расстановке сил на Балканах не затронет никаких германских интересов [304] Бестужев И. В. Указ. соч. С. 349. . Чарыков мотивировал возможные совместные действия с Германией тем, что «Германии так же важно, как и нам, мирное поддержание и экономическое процветание Турции» [305] Там же. . Чарыков считал, что если Германия согласится, то дело выиграно. «Ибо тогда, опираясь на Германию, можно добиться такого положения, при котором не Россия принимает австро-венгерскую программу, а Австро-Венгрии приходится принимать русскую программу» [306] Там же. . Но из этого замысла ничего не вышло.

Помимо возможных соглашений с великими державами Россия предприняла попытки объединить Балканские государства. По замыслу Извольского малые Балканские государства должны были объединиться с Турцией в союз. Эта программа нашла широкую поддержку российской общественности и деловых кругов, начинавших проявлять больший интерес к рынкам европейского Востока. Извольский стремился содействовать процессу создания такого регионального союза. Он рассчитывал при этом на поддержку Франции и Англии. Стремясь, как и Россия, создать преграду экспансии германизма, они в то же время не хотели способствовать усилению влияния царского правительства на полуострове [307] История внешней политики России… С. 264. .

19 ноября (2 декабря) Извольский обратился к российским послам при западноевропейских державах и представителям в балканских странах с циркулярной депешей. В ней он выдвигал идею антиавстрийской конфедерации на полуострове при поддержке России и сочувствии Франции и Англии. Министр считал, что «в случае осуществления этого плана натиску германизма на Турцию были бы противопоставлены три преграды: 1) сами Балканские государства; 2) соглашение России с Италией; 3) деятельность Франции и Англии».

В начале 1910 г. Россию посетил король Болгарии Фердинанд. Россия советовала ему заключить болгаро-сербское и болгаро-турецкое соглашения. Но Болгария была согласна на союз с Сербией, Черногорией и Грецией, с Турцией же собиралась устанавливать только дружественные отношения, так как претендовала в перспективе на Македонию и Адрианополь [308] Там же. С. 265. .

Весной того же года в Петербург приезжал сербский король Петр, желавший заручиться поддержкой России в борьбе с болгарскими притязаниями на Македонию. Турцию насторожили эти визиты монархов в Петербург. Министр иностранных дел Турции Хильми-паша, обеспокоенный слухами о положительном отношении России к притязаниям Балканских стран на Македонию, срочно прибыл в российскую столицу. Однако этот визит был безрезультатным.

Осенью 1910 г. руководство внешней политикой России взял на себя новый министр. Им стал родственник Столыпина С. Д. Сазонов, а Извольскому пришлось уехать послом в Париж. Сазонов, следуя пожеланиям премьеров Столыпина, а затем Коковцова, собирался проводить осторожную, взвешенную политику. «Если Англия и Франция, а также антантофильские круги в России надеялись, что Сазонов не сойдет с дружественных позиций в отношении западных держав, то германофилы рассчитывали на его „нейтралистские“ взгляды и улучшение при нем отношений с Германией» [309] История внешней политики России… С. 265. .

В конце октября 1910 г. Сазонов, проезжая через Берлин, беседовал с канцлером Т. Бетман-Гольвегом и статс-секретарем ведомства иностранных дел А. Кидерлен-Вехтером. Германские политики уверяли, что не желают вмешиваться в доверительные отношения России с Францией и Англией, но хотят укрепить русско-германскую дружбу [310] Mowat R. W. The concert of Europe. L., 1930. P. 310–311. .